случае.
- Давай, давай, выжимай! - Мудрецкий подпрыгивал на сиденье и очень жалел, что между ним и водительским местом бугрится обернутый коричневым дерматином холм двигателя. Очень хотелось дотянуться до затылка Резинкина и наглядно продемонстрировать, с каким именно ускорением должно двигаться доверенное ефрейтору транспортное средство. - Чего ползешь, как мандавошка!.. Кто там у меня соревнования выигрывал?! Кто тут чемпион Европы по вождению «шишиги»?!
- Товарищ лейтенант, так ведь груженые едем! - оправдывался Резинкин, пытаясь не вылететь ни со своего сиденья, ни с дороги - вместе с машиной. - И люди в кузове! Был бы я один, а так - ведь всем гробиться, если что!
- Ты мне без если чего веди! - время от времени всплывающий перед внутренним взором разгневанный полковник Копец добавлял Мудрецкому энергии даже на таком значительном расстоянии. - И вообще, мы не железом грузились!
Словно стремясь опровергнуть гневные лейтенантские слова, в кузове отчетливо загремел металл.
- Товарищ лейтенант, сами же говорили - там боеприпасы! - испуганно прислушался ефрейтор Резинкин. - Сейчас как тряхнем чего-нибудь - и потом точно взлетим!
- Давай-давай, чтобы педаль от пола не отрывалась! - подбадривал Мудрецкий подчиненного. - Ну, взлетим, и что? Петрушевский вон как летал, как летал! Так и мы - сразу на ракетной тяге двинемся!
- Так ведь дорога же!.. - Резинкин судорожно хватался за дергающийся руль. - Если бы хоть колея была!.. Или асфальт нормальный!..
- Отставить разговоры! Вперед и вверх, а там!.. Где я тебе посреди России нормальный асфальт найду? Сам знать должен!
Впереди замаячила огромная, подсвеченная красными огоньками фура дальнобойщика. Синеватый квадрат, занявший половину трассы, довольно быстро приближался. Время от времени из-за него выплескивалось черное облако дизельной копоти.
- Так, Резинкин, пошел на обгон! Нечего за этим ящиком тащиться!
- Нельзя нам сейчас на обгон, товарищ лейтенант! - Лицо водителя проступило в полумраке кабины отчетливым белым пятном. - Подъем же впереди! Нельзя на подъеме! И так не тянем, а если впереди еще один? А если встречный сверху?!
- Ладно, не дрожи, выберемся наверх - сразу обходишь! Вот, блин, хуже танка! - Мудрецкий закашлялся от хлынувшего в кабину едкого солярного выхлопа. - И что, я теперь всю дорогу должен у него под хвостом нюхать? Или пока он свернуть не решит? Так если он на эту трассу вырулил, ему до самого Вольска больше некуда!
- Сейчас, сейчас, товарищ лейтенант, уже подъемчик кончается, сейчас обойдем его… Вот же сукины дети! - Резинкин зажмурился от хлынувшего в стекло света. - Ну, блин, видишь - люди едут, какого хера дальний врубил!
Мимо просвистел длинный джип, до самой крыши увешанный сияющими прожекторами.
- И сам угробится, и остальным жить не даст. - Резинкин сплюнул в открытое окно. - Так, вылезли, сейчас обгоним эту дуру…
«Шишига» вильнула влево, застонала мотором - и тут пришла очередь Мудрецкого ослепнуть от жгучего белого пламени. Грузовик крутануло, заскрипели тормоза, что-то звонко чирикнуло по бамперу. Кокарда на лейтенантской кепке с лязгом попробовала на прочность лобовое стекло, а из кузова загромыхали знакомые раскаты сибирских матюгов.
Не успели отплясать перед глазами разноцветные сполохи, как в ответ Простакову откуда-то снаружи послышались длинные очереди смачных выражений, но на этот раз высказанных явно местными жителями. Говор родного Саратова Мудрецкий не спутал бы ни с чем. Кабина качнулась, взвизгнула распахнутая дверца, и все тот же местный житель злобно-радостно заорал:
- Попался, сука зеленая!
Тут же донесся слабый взвизг Резинкина - донесся и затих, пропал в чмокающих ударах. Проморгавшись, командир взвода химзащиты не обнаружил в кабине своего водителя, зато в распахнутой дверце виднелся чей-то аккуратно подбритый затылок. Затылок колыхался, и в такт этому движению возле колес «шишиги» коротко вякал Резинкин.
- А ну, прекратить немедленно! - выработанным за год службы голосом рявкнул Мудрецкий, рванул свою дверцу и выскочил на дорогу.
Диспозиция была весьма печальной для химиков. Родной «ГАЗ-66» стоял почти поперек дороги, а на обочине, несколько проехав в сторону Саратова, распахнула дверцы длинная приплюснутая иномарка. «Ауди» - лейтенант машинально отметил четыре серебристых кольца на багажнике. Столь же машинально он скользнул взглядом по серебристой полосе вдоль борта, потом присмотрелся, обнаружил вдобавок к ободранной краске растрескавшееся в мелкое крошево стекло на дверцах и понял, что попал вполне конкретно. Карабкавшийся на подъем «жигуленок» оценил обстановку не менее здраво - развернулся и умчался. Видимо, у водителя был большой опыт выживания в подобных ситуациях. Мудрецкому такого опыта явно не хватало.
Теперь вместо бритого затылка перед Юрием оказался лоб. С коротким «ежиком» прически, выдающимися во всех отношениях и направлениях надбровными дугами и блестящей передней поверхностью, скосом и толщиной своей напоминающей даже совершенно гражданскому человеку о лучших образцах отечественных танков. То, что было ниже головы, относилось уже не к сухопутным войскам, а к Военно-морскому флоту. Нет, нет, тельняшки там не наблюдалось. Зато размеры туловища, к которому была приделана башня-голова, были крейсерскими. Или даже линкоровскими. Словом, очень мощное было туловище, наводило на оторопь и размышления. Первая мысль, пришедшая в голову Мудрецкому, к делу почти не относилась: «И как он в машину залез?!» Вторая была уже ближе к происходящим событиям: «А я-то какого черта вылез?!» Третьей, увы, не было дано. Третья оказалась лишней, потому что время, потраченное на ее появление, помесь линкора с танком использовала полностью, без остатка и с толком: обернулась в сторону нового действующего лица дорожной драмы, плавно пролетела вдоль тупого лба «шишиги», поймала не успевшего даже испугаться лейтенанта в прицел и произвела залп главным калибром. Слева снизу, куда-то между виском и подбородком. Точнее установить не удалось: в голове Юрия громыхнул разрыв, взметнулось перед глазами белое пламя, а потом ударная волна подняла командира химвзвода, пронесла по воздуху несколько шагов, перевернула и не слишком бережно опустила на пыльную обочину.
- Слушай, там чего-то не то… - забеспокоился в кузове Леха Простаков. До сих пор он предпочитал мирно подремывать, понадеявшись на предназначенное для всех и всяческих разборок начальство, но теперь, похоже, командовать приходилось ему самому. После грозного окрика Мудрецкого последовал всего один удар, затем звук падающего тела - и тишина. Своего взводного Леха знал хорошо, и поверить в то, что он способен свалить кого-то одним ударом, не мог даже спросонок. Тем паче что этот «кто-то» практически мгновенно подавил сопротивление Витьки Резинкина - парня не самого слабого и достаточно опытного. В общем, у Простакова имелись все основания для беспокойства, и теперь он напряженно искал в темноте кузова своего кореша Валетова - непревзойденного специалиста по направлению и использованию недюжинной Лехиной силы.
- Ну-ка, сдвинь этот ящик. - Фрол не замедлил объявиться и выдать ценное указание. - Вон тот, желтый…
- Да какой там ящик! - возмутился Леха. - Ты что, не слышишь, там наших бьют!
- Слышу, слышу, - пробормотал Валетов. - Ты давай, давай, работай, не отлынивай! Ага, вот так… Черт, не здесь. Ну, теперь вон те два, зеленые. Ну-ка, Багор, вцепился и помог! Взяли, взяли, осторожненько…
- Да пошел ты на хрен со своими ящиками! - окончательно потерял терпение Простаков. - Там Витьку мочат, а мы тут копаемся!
- Ага, еще и летеху нашего, - отметил Фрол, вытаскивая из раскопанного совместными усилиями нижнего ящика огромную пятнистую трубу. - Третьим будешь?
- Не понял… - Леха несколько опешил.
- Я вижу, что не понял, - горестно вздохнул Валетов, вертя трубу в руках и пытаясь разобрать в темноте полустертые белые буквы на ней. - В кого-то мы, товарищ младший сержант, врезались. И ребятки там,
