Атабек Мухаммед отдал катнбу распоряжение подготовить свадьбу.
Джанполад возразил:
- Уже все кончено, элахазрет! У нас не принято справлять свадьбу. - И он вышел из комнаты.
КЛЯТВА
Пошел второй месяц пребывания атабека Мухаммеда в деревне Джанполад. Осенние дожди прекратились.
Однажды под вечер хекмдар получил от аранцев письмо. Они опять предлагали ему отказаться от похода на Гянджу, вернуться в Хамадан и назначить к ним нового правителя,
'Хекмдар, неразумно проливать напрасно кровь!' - писали они.
Гёзель была рада посланию. Она верила, что атабек не станет воевать с ее соотечественниками.
Действительно, атабек уже не помышлял в походе на Аран, решив, что с азербайджанским народом лучше жить в дружба. Разместив свое большое войско в станах, он с незначительным отрядом отправился в Гянджу повидать Низами и договориться о мире.
Настала минута прощания с Гёзель. Атабек Мухаммед обнял и поцеловал в губы молодую жену.
- Не забывай своей клятвы, - шепнула Гёзель. - Аранцы хотят мира, и ты не должен воевать с ними.
Атабек погладил волосы жены.
-Я еду не воевать - восстанавливать мир и спокойствие.
- Верю. И все-таки я хочу напомнить на прощание о том, что написали тебе аранцы: 'Если атабек пойдет на нас с войском и мечом - войско и меч встретят его!'
- Я не сомневаюсь в их благоразумии.
- Убеждена, Фахреддин и его соратники не будут сидеть сложа руки, не скажут: 'Добро пожаловать, хекмдар, можете убивать нас!' Этого не случится! Поступай мудро, атабек. Если ты едешь покарать их, знай: они не сдадутся и встретят тебя мечами и копьями. Они не одиноки, за ними стоит весь Северный Азербайджан.
Атабек, уверив Гёзель в своем миролюбии, двинулся в путь.
Прибыв в Гянджу, он призвал к себе Низами и Фахреддина и сказал им о своем желании жить с аранцами в вечной дружбе и братском союзе.
Переговоры закончились, в Аране воцарился покой. Атабек Мухаммед приказал своему войску покинуть пределы Северного Азербайджана, а сам отправился в длительное путешествие по стране.
Прошло девять месяцев.
Однажды от Кызыл-Арслана прискакал гонец с письмом, в котором брат сообщал, что Гёзель родила двух сыновей.
Атабек Мухамед заторопился в обратный путь, желая поскорее добраться до деревни Джанполад, чтобы увидеть новорожденных малюток и поцеловать руки дорогой Гёзель.
И вот этот день наступил.
После полудня отряд хекмдара подъехал к деревне Джанполад. Атабек и его свита, расставшись с отрядом, направили коней по улицам деревни.
Молодые парни и девушки бросились к дому Джанполада-киши.
- Падишах приехал! Падишах!.. - кричали они.
Джанполад и живущие по соседству с ним крестьяне вышли на улицу. Атабек и его свита въехали во двор. Им помогли спешиться.
Из дому выбежала Гёзель.
Кроме крестьян, во дворе были какие-то приезжие. Не обратив на них внимания, атабек Мухаммед прошел в комнату для гостей.
Гёзель и деревенские аксакалы были рады тому, что хекмдар сдержал свое слово и не навязал Арану войну.
В кунакской разостлали скатерть. На ней появились кувшины с холодным шербетом, подносы с жареными курами, фрукты, зелень и прочая снедь.
Но вот трапеза окончилась, скатерть свернули. В комнату вошли двое: женщина преклонного возраста и молодой мужчина. У каждого на руках был младенец. Близнецы походили друг на друга, как две капли воды. Пожилая женщина была мать Гёзель, молодой мужчина -Фахреддин.
Появление Фахреддина в этом доме удивило атабека Мухаммеда. Он обратился к аксакалам с вопросом:
- С позволения уважаемых аксакалов я хотел бы узнать, какое отношение к этому дому имеет Фахреддин?
Один из аксакалов с поклоном ответил:
- По случаю приезда элахазрета его сыновья будут нарекаться именами. Для участия в этом торжестве из Гянджи приехал родной брат матери Гёзель?
Лицо атабека Мухаммеда выразило крайнее изумление.
- Фахреддин - дядя Гёзель?
- Да, элахазрет, он ее дядя.
Хекмдар подошел к Фахреддину и осторожно обнял его.
- Мне приятно узнать, что вы дядя моей жены. Я бесконечно рад этому!
Младенец на руках помешал Фахреддину ответить объятием на объятие атабека.
- Я тоже очень рад тому, что такой знаменитый человек стал мужем моей племянницы, - сказал он.
Гёзель, взяв из рук Фахреддина младенца, - это был тот который появился на свет первым, - передала его мужу со словами:
- Если ты признаешь мальчика своим сыном, поцелуй его и дай ему имя.
Атабек Мухаммед нежно прижал к груди младенца и поцеловал его в личико. - Нарекаю дорогого моему сердцу сына Абубекром*
______________
* Абубекр Ибн-Мухаммед правил Азербайджаном после Кызыл-Арсла. Свое произведение 'Искендер- намэ' Низами посвятил ему. (Казвини).
Гёзель поднесла к мужу второго ребенка, а маленького Абубекра передали аксакалам.
- Если ты признаешь мальчика своим сыном, поцелуй его и дай ему имя, повторила она.
Атабек так же любовно прижал малыша к груди и поцеловал в губы. Затем, взяв из рук старшего аксакала платок, вынутый из шкатулки, в которой хранилось 'святое наследство', обвязал им тельце мальчика.
- Нарекаю дорогого моему сердцу сына Узбеком! - провозгласил он.
Церемония окончилась.
Атабек Мухаммед несколько дней прожил в деревне Джанполад. Настал день его отъезда. Гёзель принесла к нему сыновей. Отец поцеловал их и вернул матери.
Во дворце Фахреддин придержал стремя, пока хекмдар садился в седло.
- Если бы я не был атабеком Мухаммедом, - сказал хекмдар, - я желал бы быть таким, как Фахреддин! Надеюсь, мы навеки друзья.
- Пусть наша дружба будет залогом независимости нашего народа и способствует развитию национальной культуры Азербайджана!
Атабек Мухаммед обратился к Джанполаду:
- Отныне ваша деревня будет называться Пюсаран*,- в честь моих сыновей! - И, пришпорив коня, выехал со двора.
______________
* Пюсаран - сыновья.
Конец первой части.
АТАБЕК МУХАММЕД И СЕБА-ХАНУМ
К тому времени, когда атабек Мухаммед вернулся из путешествия по Северному Азербайджану в Хамадан, внешняя опасность для салтаната несколько уменьшилась. Египетский султан Салахаддин, представлявший для империи Тогрула III большую угрозу, готовился к отражению похода крестоносцев и был вынужден отклонить предложение халифа багдадского о заключении союза, направленного против салтаната азербайджанских атабеков.
Новому халифу Насирульидиниллаху волей-неволей пришлось опять прибегнуть к покровительству
