'Несколько раз, - писала Нина, - я справлялась у хозяина гостиницы о вас, но получала ответ, что вы не заходили.
Несмотря на это, воспоминания, незабываемые воспоминания дают мне надежду на свидание с вами.
В первый вечер нашего знакомства, когда мы, сидя у окна, следили за волнами Аракса, в ваших глазах я заметила искры сердечности. Эти блестящие искры говорили до искренности и обещали большую и крепкую дружбу. Внимание, которое вы оказывали мне, почему-то казалось мне большим, чем благородная ваша предупредительность в отношении моей сестры Ираиды. И эта особенная ваша нежность привязала меня к вам. Я и Ираида очень жалеем, что потеряли вас. Во всяком случае вы должны быть верны своему обещанию. Кроме всего этого мы боимся, как бы в этом городе, полном всевозможных случайностей, не постигло вас несчастье'.
Спустя два дня после этого, я сидел, в малом зале гостиницы и в ожидании Нины просматривал газету. Долгое ожидание создавало тревожное настроение. Мысли, одна мрачнее другой охватили меня.
'А может быть девушка - шпионка и сообщила обо мне в консульство, чтобы меня схватили для выяснения личности?'
Вслед за этим я начинал успокаивать себя:
'Нет, на лице этой девушки я не заметил следов измены, она не способна на это. Ее влечение ко мне объясняется ее молодостью и наивностью'.
Подобные противоречивые мысли и борьба подозрительности и доверчивости свойственны каждому человеку; нетерпеливое ожидание всякого делает мечтателем.
Ведь человек не в силах прочесть того, что написано в душе другого, и всегда его воображение старается придать всему отрицательный характер. Так уж положено, что человеку больше свойственно сомнение, чем слепое доверие. Душа человека является ареной постоянной борьбы между этими противоречивыми чувствами.
Сидя в гостинице, я остро переживал эту борьбу. Порой же мне казалось, что Нина смеется, надо мной.
'Азиат, - словно говорила она мне, - увидел хорошеньких девушек и раскис...'
От этой мысли я начинал краснеть и презирать себя.
Подобных мыслей было много. Сердце мое походило на богатый альбом с нескончаемыми страницами. Каждую минуту передо мной проходили все новые и новые картины.
Чего я только не передумал!
'Вот сидит Нина и думает обо мне. Почему бы ей и не думать? Я - молод, здоров, красив. Хоть я и азиат, но культурный и образованный. Девушка не знает, что я революционер. Она принимает меня за купца с небольшим капиталом. Почему же ей не любить меня? Разве любовь не зависит отчасти от экономических причин? Молодая, бедная девушка не могла не заметить за время нашего путешествия, что я пользуюсь всеобщим почетом'.
Потом я начинал рассуждать иначе:
'Материальное положение не играет тут роли. Имей Нина тысячу сердец, она не отдала бы мне ни одного; ведь Тавриз - город богатый, она красива, а главное работает в консульстве, где бывают тысячи богатых купцов, ищущих покровительства царя. Разве выпустят они из рук такую робкую девушку, допустят, чтобы она привязалась к человеку с неопределенной судьбой!'.
От этих мыслей меня бросало в жар, я взволнованно вскакивал, ходил по салону, опять садился, и вновь начинались мои терзания.
Я старался взять себя в руки, отогнать назойливые мысли, как вдруг чьи-то руки легли на мои глаза.
- Отгадайте, кто я? - проговорил знакомый голос. Меня обдало жаром. Эти маленькие ручки, охватившие мою голову, пронизали все мое существо какой-то особенной радостью.
- Это не чужие, а желанные ручки, - вырвалось у меня.
Нина стала неузнаваема. Казалось, что уже целый год живет она в Тавризе. Во всех ее движениях сквозило довольство жизнью.
Первыми ее словами были:
- Семья консула приняла нас очень ласково и приветливо. Пока мы живем у них. Мы рассказали им о вашей доброте и о вашем внимании к нам. Мы рассказали и о том, что вы потерпели большие убытки. Консул обещал найти и вернуть ваши товары. Оказывается, консул берет купцов под свое покровительство. И если в дороге их грабят, то консул требует у иранского правительства возмещения их убытков. Сам консул и его супруга не раз просили меня пригласить вас к ним и очень жалеют, что до сих пор незнакомы с вами.
Не глядя на меня, Нина быстро перебирала руками.
- Довольны ли вы своей жизнью в Иране? - спросил я.
- Лично я очень довольна. Хотя иранцы не знают моего языка, но свое доброе отношение выражают глазами и мимикой. Особенно внимательны ко мне аристократы и купцы, бывающие у господина консула. Нас приглашают во многие дома. Завтра мы приглашены на обед к одному из служащих консульства.
- Кто он? - спросил я. - Вы знаете его имя и фамилию?
- Не знаю. Каждый день, пожимая мне руку, он говорит свою фамилию, но я не могу запомнить. Это удивительный тип: высокого роста, худой, с тонкой длинной шеей, с тонким носом, говорит быстро и глотает концы слов. Держит себя важно и вечно хвалится. Говоря правду, он мне не нравится. Он говорит, что у него богатый антикварный музей. Это подтверждают и другие. Я иду к нему на обед исключительно для того, чтобы посмотреть его редкости и увидеть богатый восточный дом.
- Не Мирза-Фатулла-хан ли это? - спросил я Нину.
- Да, он! Он самый! - торопливо ответила она.
Я не стал распространяться о Мирза-Фатулла-хане, это было бы неуместно. Своим рассказом я мог возбудить подозрение девушки.
- Нина-ханум, значит, мы завтра не увидимся? - сказал я.
- Почему? - спросила она, блеснув глазами.
- Вы же будете в гостях у Мирза-Фатулла-хана.
- Мирза-Фатулла-хан для Нины ничто. Не имеют никакого значения и все остальные, приглашающие нас в гости. Вы - совсем другое дело, вы оставили в моем сердце глубокий след. Азиаты имеют массу положительных особенностей, которых я не встречала у европейцев, даже у самых культурных европейцев. Здесь не смотрят на женщину свысока. Прежде всего я заметила это в вашем отношении. Так уж создан человек, что если он любит и дружит с одним из членов какого-нибудь племени, то это отношение переходит на все племя. Весь Восток и всех жителей Востока я мерю по вашей мерке. И поэтому на вашем Востоке я, кажется, ничего отрицательного не вижу. По мере возможности, если, конечно, вы позволите, я не хочу расставаться с вами. Знаете ли, не только в выборе знакомых, но и в выборе всего, первое впечатление никогда не обманывает меня. Увидав вас и испытав вашу доброту, я никогда не предпочту вам другого. Встреча с вами радует меня и доставляет мне удовольствие.
...Свидания наши участились, мы виделись почти каждый день, назначая для этого разные места.
Чем больше было свиданий, тем больше Нина стремилась к ним.
Мое знакомство с Ниной могло возбудить подозрение, и я решил сообщить об этом Саттар-хану.
Как-то вечером тотчас же после ужина я встал, собираясь уходить.
- Куда вы спешите? - спросил Саттар-хан.
- Господин сардар! Я познакомился с одной красивой белокурой девушкой, - ответил я Саттар-хану и вкратце рассказал, где и как мы познакомились, а потом добавил: - При теперешнем нашем положении нам очень выгодно, что девушка служит в царском консульстве и знакома со служащими консульства. Ко мне она относится с большим уважением, которое перешло в любовь. Я не сомневаюсь в том, что девушка может оказать нам большую услугу. В настоящее время я занят тем, чтобы подыскать ей особую квартиру, отделить ее от сестры и вполне ее обеспечить.
- Приветствую ваше начинание, - сказал Саттар-хан. - Это будет большим достижением. Я всегда сожалел, что мы не имеем связи с консульством.
После этих слов Саттар-хан обратился к Юсуф-хазчи:
