Временное затишье было использовано нами для того, чтобы исправить ошибки и выяснить причины поражения правительственных войск.
Из Карадага и других мест прибыли новые отряды конницы. Достойно внимания то обстоятельство, что жители Тавриза поняли вред конституции, убедились в том, что конституционалисты-бандиты, и переходят на нашу сторону. Два таких больших района, как Сурхаб и Карамелик, обещали поддержать нас. Если к ним прибавить и район Девечи, то окажется, что три большие района города находятся на нашей стороне
Я подготовил уже вооруженную силу под руководством таких людей, как Наиб-Гасан, Наиб-Кязим и Наиб-Аскер. Но чувствуется большой недостаток в оружии.
Наша просьба к господину консулу - тайно предупредить царских подданных и лиц, находящихся под покровительством царя, чтобы они удалились из районов, на которые нами будет предпринято наступление.
Мы предполагаем наступать со стороны бойни, Амрахиз, Шутурбан, Лекляр, Сеид-Ибрагим, Саман- майдана, Девечи-базарча и Стамбул-капысы'.
Когда я передал это сообщение Саттар-хану, тот сказал сокрушенно:
- Для того, чтобы сообщить об этом кому следует, потребуется много времени. Мы допустили большую ошибку, распустив войска.
- А нельзя ли быстро собрать их? - спросил я.
Саттар-хан покачал головой:
- Нет. Узнав о бегстве Рахим-хана из Сахиб-Диван-бага, население Тавриза успокоилось. Одни занялись религиозными обрядами, другие отдаются веселью, третьи проводят время в игорных домах или в курильнях опиума. Прежде всего надо поднять настроение народа. Я боюсь, как бы и другие районы не последовали примеру районов Карамелик и Сурхаб.
- Правильно, правильно! - отозвались все присутствовавшие.
За своей подписью Саттар-хан разослал письма всем моллам-конституционалистам и агитаторам, назначив места для проведения марсии.
- Господин сардар! - сказал я. - Марсия не есть метод агитации. Народу надо объяснить, чего хочет революция и какую цель преследует правительство в подавлении революции. Нужно воодушевить народ революционными идеями, а не занимать его марсией.
- Правильно, товарищ! - ответил Саттар-хан. - Но враг наш выставил против нас это же оружие...
В это время меня вызвали из комнаты. Я вышел. Гасан-ага, сын Тахмины-ханум, передал мне срочное письмо от Нины.
Я тут же вскрыл конверт. В нем оказалась копия воззвания к народу. Оно было составлено в русском консульстве, и контрреволюционная организация 'Исламие' должна была распространить его среди населения.
Я вернулся к Саттар-хану и прочел ему содержание воззвания:
'Мусульмане!
Где ваша честь? Где честь ислама? Под предлогом конституции еретики хотят создать свое правительство. При революционном строе от мусульманства не останется и следа. Обязанность каждого честного мусульманина уничтожать безбожников'.
Сложив воззвание, Саттар-хан положил его в карман. Глаза его засверкали.
- Товарищ, - сказал он, обращаясь ко мне, - все, что вы говорили, правильно, но теперь уже поздно. Это требует слишком продолжительной работы. Тех людей, о которых вы говорили, пока нет. Наши враги лучше всех знают язык этого народа. Они знают, кого каким капканом ловить надо. В этом деле предоставьте мне свободу.
После этих слов сардар вызвал своих людей и приказал им:
- Приготовьте два ценных знамени. Одно с именем Хазрат-Аббаса, другое Гаим-аль-Мухаммеда*.
______________ * Хазрат-Аббас - один из наиболее чтимых в Иране имамов. Гаим-аль-Мухаммед. (Сахибеззаман) - двадцатый и последний имам, по преданию вознесшийся на небо, чтобы вновь вернуться, когда будет нужно, на грешную землю.
Присутствовавшим тут же представителям районов было предложено через два часа быть в своих окопах, а к шести часам вечера собрать и расставить всю вооруженную силу и ждать приказа. Также было сделано распоряжение расставить новые пушки в тех районах, где ожидалось нападение Рахим-хана, и назначить туда бомбометчиков.
Кроме этого были выделены вооруженные отряды, которые должны были помешать населению районов Сурхаб и Карамелик присоединиться к карадагцам.
После этих распоряжений Саттар-хан выехал осмотреть эти районы и проверить защиту окопов. Перед выездом он позвонил Багир-хану и условился встретиться с ним в окопах у Гёй-мечети.
К пяти часам я вышел в город. По улицам невозможно было двигаться: все, умеющие держать оружие, стекались в Амрахиз, к Саттар-хану.
Даже женщины, с криками 'Да здравствует сардар-милли!', бежали среди мужчин, неся детей на своих спинах.
Весь Тавриз был на ногах.
Я был удивлен таким поведением тавризцев. Среди направлявшихся к дому Саттар-хана было много жителей и из районов Сурхаб и Карамелик, которые обещали примкнуть к Рахим-хану.
Я остановил одного из идущих и спросил его:
- Что случилось? Куда бежите?
- Из Кербала прислали знамена Хазрат-Аббаса и Сахибеззамана. Одно водрузят над домом Саттар-хана, а, другое на крыше военно-революционного совета.
Улицы гудели криками:
- Йя, Хазрат-Аббас! Йя, Сахибеззаман!
Мне с трудом удалось пробраться сквозь эту толпу к дому Саттар-хана.
Увидав меня, он сказал со смехом:
- Знайте, товарищ, какое бы оружие ни применяли наши враги, я выставлю против них то же оружие и выйду победителем. Что касается того, что надо вразумить народ, то пока на это у меня нет времени, об этом позаботимся после. Теперь же будьте готовы, мы поедем вместе. Через полчаса надо поднять знамена.
Мы с Саттар-ханом вышли на улицу. Только тут я понял, каким огромным авторитетом пользуется Саттар-хан. Со всех сторон раздавались восторженные крики:
- Да здравствует конституция!
- Да здравствует вождь нации Саттар-хан!
Для несения почетного караула при знаменах были выбраны двадцать человек, по одному от каждого района.
Под звуки революционного марша и возгласы: 'Йя, Али! Йя, Хазрат-Аббас! Йя, Сахибеззаман!' взвились знамена. Двумя выстрелами из пушек оповестили об этом весь город и находящихся в окопах. Из всех окопов послышался ответный салют.
Еще издали можно было прочесть надписи на знаменах.
На одном:
'Йя, элемдар Кербала! Йя, Хазрат-Аббас!'
На другом:
'Йя, Сахибеззаман, безухурет шитаб кун*!'. Тысячи голов вытягивались, чтобы прочесть эти надписи. Слышались всевозможные возгласы:
______________ * Элемдар Кербала Безухрет шитаб кун - О, знаменосец Кербелы (т. е. Хазрат-Аббаса)! Поторопись, встань, явись!
- Йя, Хазрат-Аббас! Умереть бы мне под твоим знаменем!
- Йя, Сахибеззаман! Умрем, но не отдадим конституции!
- От знамен исходит сияние...
- Вижу! Да славится имя аллаха и пророка его Магомета!
- Йя, Хазрат-Аббас, пусть ослепнут непризнающие тебя...
Воодушевление толпы дошло до высшей точки. Стихийно образовались группы, участники которых обнажили грудь и, с азартом шлепая по ней, с пением религиозных песен, направились к Энджумену.
Живой поток переполнил двор Энджумена; здесь творилось что-то невероятное. Один из революционно настроенных марсияханов молла Кафар Черендабли, засучив рукава, поднялся на возвышенное место и стал распевать марсию о Хазрат-Аббасе.
