Но вот сильное землетрясение 1855 года застало у берегов Японии русский фрегат 'Диана'. Корабль был разбит гигантской волной и затонул. Команде удалось спастись. Русские моряки попросили позволения построить небольшую шхуну, чтобы вернуться на родину. Власти не только дали им такое разрешение, но и прислали лучших плотников.
Внезапный интерес к зарубежному опыту был следствием происшедших незадолго до того событий. У художника Хиросигэ в серии 'Пятьдесят три станции Токайдо' есть картина под названием 'Канагава'. Хиросигэ изобразил тихую бухту, рыбачьи паруса, задумчивые зеленые холмы - место нынешней Иокогамы. Именно там незадолго до 'Дианы' появилась американская эскадра коммодора Перри. 'Черные корабли', как их прозвали в народе, возвестили об угрозе вторжения заморских колонизаторов.
Перед страной встала срочная необходимость создавать современный флот. Судьба 'Дианы' давала удобный случай поучиться. Любопытно, что чертежи, по которым строилось первое в Японии килевое судно, были сделаны рукой русского морского офицера Можайского - будущего изобретателя самолета.
Ровно сто лет спустя - в 1955 году - Япония стала первым кораблестроителем мира. В бухте Канагава, которую когда-то рисовал Хиросигэ и где японцы, впервые увидали 'черные корабли', были спущены на воду морские гиганты водоизмещением в сто, триста, а затем и пятьсот тысяч тонн.
Здесь, как и в ряде других отраслей, японцам удалось чутко предугадать перспективную тенденцию. Когда греческий судостроитель Онасис первым рискнул строить танкеры водоизмещением в 100 тысяч тонн, лондонская 'Тайме' отнеслась к этому скептически. Она писала, что такие гиганты 'никогда не перестанут быть лишь ничтожной долей в мировых судостроительных программах'. Японцы приняли это к сведению и занялись закладкой доков, способных строить танкеры водоизмещением до 500 тысяч тонн. Они смело пошли по новому пути, взяв в расчет новые возможности морских перевозок и удаленность большинства промышленных государств от мест нефтедобычи.
В 1955 году, то есть как раз в ту пору, когда Япония вышла на первое место в мире по судостроению, в США появился первый приемник на транзисторах. Однако перспективность этого события в радиотехнике прежде американцев оценили японцы. Буквально несколько месяцев спустя фирма 'Сони' выпустила в широкую продажу карманный радиоприемник. Он положил начало 'буму транзисторов' - массированному прорыву на мировой рынок совершенно нового вида продукции с маркой 'Сделано в Японии'.
Если в предвоенные годы Япония сумела заполонить рынки Азии своими текстильными товарами благодаря их дешевизне, то нынешняя популярность японских товаров в США и Западной Европе прежде всего опирается на их качество.
- Как вам удается опережать зарубежных конкурентов? - спросил я однажды президента фирмы 'Сони'.
- Не столько нашей изобретательностью, сколько умением распознавать неиспользованные возможности чужих изобретений, - усмехнулся Масару Ибука.
Президент 'Сони' любит повторять, что теряет интерес к продукции, как только она перестает быть новинкой. Едва выпуск миниатюрных радиоприемников на транзисторах освоили другие японские компании, 'Сони' сделала ставку на цветные телевизоры. Благодаря их высокому качеству и надежности она сумела победить в конкурентной борьбе даже американские фирмы, которые специализировались на телевизионной технике еще с довоенных лет.
Подобную же роль 'Сони' сыграла и в распространении портативных счетных машин, а также видеомагнитофонов. На пороге 70-х годов Масару Ибука рассказывал мне, что мечтает об электронном калькуляторе величиной с японские счеты 'соробан'.
Замысел этот уже претворен в жизнь. Теперь на уме у президента 'Сони' съемочная видеокамера размером с любительский киноаппарат.
Видеомагнитофоны уже вошли в японский быт. Так что любители загородных прогулок могут смотреть записанные по их выбору воскресные телепередачи в другие дни, а любители спорта, побывав на стадионе, повторять дома записанный с телеэкрана репортаж.
От умения быстро и дешево строить танкеры-гиганты водоизмещением в полмиллиона тонн до успехов на поприще микроэлектроники, олицетворяющей завтрашний день наукоемких производств, - таков диапазон японской индустрии.
Устойчивость велосипеда
- Японцы усердны как труженики и воздержаны как потребители...
Возвращаясь к этой фразе, заметим, что за соотношением потребления и накопления действительно кроется одна из пружин совершенного Японией рывка. Как, за счет чего удается японским предпринимателям из года в год выделять примерно вдвое больше средств на обновление оборудования и расширение производства, чем их американским и западноевропейским конкурентам?
Поначалу им помогла набрать темпы более высокая степень эксплуатации наемного труда, чем в других странах капитала. Еще в середине 60-х годов зарплата рабочих в обрабатывающей промышленности страны была в семь раз ниже, чем в США, и в три раза ниже, чем в Англии. Лишь в последующем она стала постепенно приближаться к западноевропейскому уровню и в 80-х годах превзошла его. Однако производительность труда в Японии все это время росла быстрее, чем зарплата, и более высокими темпами, чем у ее конкурентов.
В Токио любят доказывать, что разговоры о дешевизне рабочей силы в Японии давно устарели. И все- таки труд в этой стране поныне дешев - дешев в сопоставлении с его качеством, квалифицированностью, добросовестностью.
Японии присуща еще одна весьма своеобразная черта: низкому уровню личного потребления в этой стране сопутствует весьма высокий уровень личных сбережений.
Японцев отнюдь не назовешь людьми скаредными, прижимистыми, мелочно расчетливыми. На взгляд американцев, они даже легкомысленно относятся к деньгам. Тем не менее японская семья откладывает в виде сбережений около 20 процентов доходов - примерно втрое больше, чем английская или американская.
Быть столь рачительными японцев вынуждает сама жизнь. Деньги прежде всего необходимо откладывать на старость из-за японской системы социального обеспечения, вернее сказать, из-за отсутствия таковой. Ведь уходя в отставку в 55 лет, японский труженик обычно получает не пенсию, а единовременное пособие - по месячному окладу за каждый проработанный год. Этого, конечно, недостаточно, чтобы прожить остаток лет.
Приходится также откладывать деньги на образование детей, поскольку оно, во-первых, очень дорого, а во-вторых, имеет решающее значение для их карьеры. Традиция заботиться о сбережениях порождена и многими другими причинами: это дороговизна медицинской помощи; быстрый рост квартирной платы, а также цен на землю; это обычай тратить непомерные суммы на свадьбы и похороны, постоянная угроза стихийных бедствий.
С другой стороны, иметь сбережения японцам помогают некоторые местные особенности оплаты труда. По существующей традиции наниматели несколько занижают ежемесячные выплаты с таким расчетом, чтобы труженик в течение года получал не 12, а, к примеру, 15 окладов. Два из них выдаются в форме наградных перед Новым годом, а еще один - в середине лета. Часть этих денег семьи используют для каких-то сезонных покупок, но от половины до двух третей обычно откладывают в форме сбережений.
Итак, японские труженики подталкивают машину частного бизнеса, во-первых, тем, что в сравнении со своей производительностью мало получают, а во-вторых, тем, что не тратят, а оставляют в банках пятую часть своих и без того заниженных доходов.
А японские предприниматели? Проявляют ли они такую же склонность ограничивать себя, откладывать на завтрашний день деньги, которые пригодились бы и сегодня? Совсем наоборот. Им присуща диаметрально противоположная черта: готовность постоянно быть по уши в долгах.
Впрочем, сказать 'по уши', пожалуй, даже недостаточно. Долги японских фирм обычно вчетверо превышают размер их капитала. Но ведь в Соединенных Штатах и Западной Европе нормальной считается обратная пропорция. Может ли японская корпорация сохранять устойчивость, если ее финансовая структура подобна перевернутой пирамиде?
- Может, - отвечают японские дельцы, - если ее, как велосипед, хорошенько разогнать.
Действительно, такая финансовая акробатика предполагает высокие скорости - без них она просто немыслима. Получая ссуды под весьма большие проценты, японский предприниматель вынужден искать самые радикальные пути повышения производительности труда, вновь и вновь переоснащать цехи, даже
