никогда бы не увидел свет.
Настроение Блюхера быстро портилось из-за такой непочтительности. Достаточно, Фиск. Помните, вы всего лишь мой помощник и офицер под моим командованием. Насколько я знаю, свобода высказываний не была разрешена.
Да, сэр, - поразительно легко согласился Фиск. Он посмотрел на свои часы. - Нам действительно надо идти, сэр.
Фиск по приказу Блюхера усилил патрули, и сегодня была назначена инспекция. Он снова проверил время. - Ваша машина ждет, Полковник.
Блюхер вышел через дверь, Фиск следовал сразу за ним, покидая командный бункер. Снаружи обычно ярко-голубое небо Торина было забито темно бардовыми облаками, ограниченными белыми краями. Прохладный бриз дул по площадке, когда они оба направились по направлению к машине на воздушной подушке стального цвета, несущей на себе флаг Пятнадцатой Гвардии Арктурана. Это была персональная машина Блюхера, и он использовал ее каждый раз, когда хотел объехать город. При условии увеличения оборонительного периметра на улицах, такая поездка была в полном порядке.
Полковник был в каких-то десяти метрах от машины, когда та исчезла во вспышке света, с грохотом, который потом сменился поразительной тишиной. Он почувствовал, как ударная волна приподняла его и отбросила по воздуху. Его легкие сжались, барабанные перепонки были почти порваны от грохота, а глаза ослеплены яркой вспышкой и перемешанными цветами. Он не мог видеть и приземлился достаточно тяжело - достаточно, чтобы ему пришлось судорожно пытаться вдохнуть воздух в ударенные легкие. Ошеломленный, не понимая, что случилось, он перевернулся на земле и приподнял свою шею, чтобы рассмотреть машину.
Машину, которой больше не существовало. На ее месте вился черный дым. Огонь залил феррокрет парковочной зоны, а несколько других горящих машин на воздушной подушке также добавляли серого и черного дыма. На том месте, где была припаркована его машина остался маленький кратер, выбитый яростной силой.
В дыму виднелась униформа Лютера Фиска. Правый рукав униформы был порван в нескольких местах. Он казался контуженным, но было похоже, что сильнее он не пострадал.
Полковник! - прокричал он, увидев Блюхера. - Ваша нога!
Блюхер не понимал, о чем тот говорил. Он не чувствовал ничего плохого с ногой. Потом он посмотрел вниз, и увидел небольшой кусок обшивки автомобиля, высунувшийся из его бедра, пронзивший его как стрела. Липкая, красная кровь уже покрывала его штаны. Только когда увидел рану, он на самом деле почувствовал боль, которая пронзила все его тело. Фиск упал рядом с ним на колени, уставившись на рану.
Тренировки все-таки взяли свое. - Снимай рубашку, - скомандовал Блюхер. - Обвяжи ее вокруг моей ноги. Сделай из нее жгут.
Фиск, казалось, был обескуражен, но подчинился. Он стянул свою майку и рубашку, туго обвязав их выше раны. Пожарная бригада уже начала гасить близлежащие очаги пламени водой и пеной. Один из медиков Гвардии подбежал к ним и упал на колени рядом с Фиском, мягко оттесняя того в сторону. Блюхер смотрел в сторону места взрыва, когда медик приступил к нему. Это было лучше, чем наблюдать. Он почувствовал неожиданный рывок и острую боль в ране.
Фиск переместился в границы его поля зрения. - Я не верю этому, произнес он. - Бомба.
Боль все еще владела сознанием Блюхера, как и неожиданный поворот событий. - Ты прав. Объявить тревогу по всему периметру.
Уже сделано сэр, - ответил Фиск, выговаривая долгим выдохом. В подтверждении его слов сирена огласила окрестности.
Это сумасшествие, - простонал Блюхер, морщась, когда медик продолжил тревожить его рану.
Повстанцы. Они пытались убить вас, сэр.
Блюхер мог только тряхнуть головой в сомнении, несмотря на доказательство, все еще горевшее рядом. - Почему я?
Убей голову, а тело умрет само, - ответил Фиск. - Для этих приверженцев Дэвиона вы и есть Лиранский Альянс на этой планете.
Медик показался в поле зрения Блюхера. - Сэр, я стабилизировал вас, но операция необходима. Я собираюсь дать вам снотворное. - До того, как Блюхер смог ответить, молодой медик уколол его иглой. Когда он спрятал прибор для экстренной инъекции в чемоданчик, Блюхер почувствовал тот самый момент для отдыха, которого он ждал неделями.
Катя стояла перед Арчером за его столом и оба наблюдали за картинкой по встроенному голопроэктору. Она показывала небольшой кратер в том месте, где произошел взрыв, и раненого Полковника Блюхера, которого уносили прочь с места взрыва. Репортер, говоривший за кадром, повествовал про 'террористов Дэвиона' и о 'местных радикалах'. Арчер опустил свой палец на панель управления и картинка исчезла.
Не хорошо, - наконец сказал он. Это было преуменьшение, и он знал это.
Одно ясно точно, они собираются начать аресты. Вот почему я пришла сюда, как только узнала новости, - произнесла Катя.
Арчер дрогнул. - СМИ уже раскручивают это. 'Террористы Дэвиона'. Откуда им знать? Взрыв произошел только час назад. А они уже пытаются перетянуть население на свою сторону. - Арчер не был уверен, что беспокоило его сильнее всего: что кто-то пытался убить Полковника или то, что пресса раздувала это. В конце концов это было не важно.
Я проверила все мои антиправительственные контакты, - произнесла Катя. - Они все отрицают причастность к взрыву. Я не говорю, что никто из них не причастен к этому, только то, что никто из них не взял вину на себя.
Арчер потер в задумчивости виски. - Возможно, что имя тех, кто виноват, ничего не значит, Катя. Это дало Штайнеровцам то, в чем они нуждались до сего момента, достаточная причина для начала арестов. Это может заставить нас ускорить выполнение наших планов. - Взрыв дал правительству оправдание для ужесточения мер, здесь на Торине, как уже на других мирах, где появились проблемы.
Он, Хопкинс и Катя уже разработали план по тому, как реагировать на что-то такое. Теперь, по их предсказанию, Лиранцы скорее всего начнут арестовывать подозреваемых в терроризме. 'Руководство по борьбе с терроризмом, Федеративное Содружество, часть третья' подумал Арчер. Появятся комендантские часы, ограничения средств массовой информации и запрет прав на протест. Даже путешествия прекратятся. Возможно, что начнутся рейды, несколько выдуманных задержаний и казнь, одна или две. Пропагандистская машина опишет эти действия, как необходимость для безопасности граждан Торина. Сопротивление будет расти, так же как и карательные меры против виновных и невинных. Будет играть роль грубая сила, а Торин будет разрушен под ударом железной стопы Архонта.
Арчер видел непривлекательное будущее перед собой, и чувствовал себя слишком слабым, слишком смертным, чтобы остановить это. Он тронул цепь, висящую на шее, и Звезду Камерона, свисавшую с нее. Без слов он вытянул медаль и сел, глядя на нее, зажатую в руке.
Он брал ее с собой только несколько раз перед тем, как отдать ее Андрее, а она умерла с медалью на шее. Думая о ней и о том, как бесстрашна она была в своих высказываниях, он думал о том, что бы было если, бы он имел силу давить дальше, попытаться и изменить курс событий. Может быть, может быть и нет, решил он. Он заслужил медаль не за героическую идею об изменении истории. Он был солдатом и сделал то, что должен был ни больше, ни меньше. На Хантрессе рассудок не мог сказать ему атаковать так много Дымчатых Ягуаров одновременно, но он действовал в соответствии с инстинктом солдата. Если бы он помедлил, пытался проанализировать возможный успех, жизни тех людей, которых он защищал, были бы потеряны, а не сохранены.
В этом заключались все ответы, которые были ему нужны: Делай то, что должно быть сделано.
Арчер, что ты хочешь, чтобы я сделала?
Предупреди всех в городе. Все станет еще хуже. Скажи им пока не действовать, пока. Важно, чтобы мы сохранили поддержку людей, но акты жестокости только отвернут их от нас. Сообщим им, что нам необходимо встретится, скоординировать наши усилия. Стоя вместе, мы не можем... нет, мы не проиграем.
Феликс Блюхер внимательно просматривал лист, который Лейтенант Фиск протянул ему. Унылые серо-зеленые стены госпиталя и запах медикаментов почти также раздражали, как и боль в его ноге.
