сможет расплатиться по ним. Вы приняли чисто деловое решение. Я могу лишь высказать собственное мнение относительно того, поступили вы правильно или нет с коммерческой точки зрения, но, боюсь, не смогу дать моральную оценку вашему поступку. Я не рассуждаю в таких категориях; спрашивать меня относительно добра и зла то же самое, что интересоваться у слепого об оттенках зеленого. Итак, продолжал он, - какое отношение это имеет к нам?
Горгас вздохнул и потер подбородок.
- Что ж, я сделал то, чего и сам не могу объяснить. Я не слепой и прекрасно вижу, что поступил плохо. Совершил великое зло. Я знал, что мой брат защищает Город Я сломал ему жизнь и едва не погубил его самого. Именно это я и хочу исправить. Я должен убить вождя Темрая и уничтожить его племена, сражаясь бок о бок с Бардасом. Мне необходимо вернуть долг. Вы понимаете это? Полагаю, здесь все ясно. Даже вам. Мне плевать на то, каким будет мое официальное положение, но я должен быть там и внести свою лепту. В противном случае я не смогу жить. Из-за меня погиб мой сын. И я в долгу перед ним, так что, как видите, все просто.
Полиорцис задумчиво кивнул:
- В чем я теперь уверен, так это в том, что вы интересный человек. А Сыновья Неба, если чем-то и интересуются, так это необычными людьми. Но давайте не будем отвлекаться и рассмотрим ваше предложение. При всем уважении к вам, должен сказать, что мы уже располагаем всеми необходимыми военными ресурсами. Во время нашей последней встречи вы упоминали о лучниках, которых, на ваш взгляд, у нас не хватает. Так вот, они у нас есть. И пешие, и конные, все, что нужно для успеха любой кампании. Наши мастерские в состоянии производить двадцать тысяч луков и двести тысяч стрел в неделю. Причем, хотя эти предприятия и находятся в сотнях миль друг от друга, их продукция абсолютно идентична, поэтому лучники нам больше не нужны. Далее. Вы объяснили, почему для вас так необходимо участие в этой войне. Позвольте рассказать, почему война нужна нам - солдат у нас больше, чем мужчин, женщин и детей во всех известных и неизвестных вам странах, вместе взятых. Мы создали такую армию, чтобы никто - подчеркиваю, никто - не смог угрожать нам. Между Сыновьями Неба и даже малейшим намеком на опасность возведена такая стена стали и мускулов, преодолеть которую не способен никто. Если земля вдруг разверзнется и поглотит нашу родину, мы заполним бездну человеческими телами, а на них построим новые дома. Война нужна нам, чтобы чем-то занять армию, чтобы она не утратила боевую форму, не разленилась, не загнила. Поэтому нам нет необходимости привлекать кого-то еще на нашу сторону. Сражения - это закалка и упражнения. Посторонняя помощь только помешала бы достижению этой цели. Мне очень жаль, но это так. Я не могу вам помочь.
Горгас задумчиво посмотрел на своего собеседника и сдержанно кивнул, как будто ему только объяснили некое сложное уравнение.
- Понимаю. Рано или поздно вы придете сюда, чтобы, так сказать, прогулять собачку, и, конечно, не очень-то приятно драться с теми, с кем вы обращались как с друзьями и союзниками. Вполне здравое рассуждение, и я могу его принять. Но оно не решает мою проблему. Вы дипломат, Полиорцис, и я обращаюсь к вам как к специалисту: как сделать, чтобы вы получили своего мятежника, а я то, что нужно мне? Какой-то способ должен быть. Нам только надо подумать и отыскать его.
Полиорцис нахмурился:
- Должен сказать, вы как-то странно восприняли мое предупреждение о неизбежном покорении. Уверен, многие из моих соотечественников либо испугались бы, либо разозлились.
- Не вижу смысла, - ответил Горгас. - Вы не сказали ничего такого, чего бы я не знал. Все было очевидно, тем не менее я не вижу причины, почему бы нам сейчас не поразмыслить вместе и не найти возможность сделать будущее чуть менее болезненным, чем оно может и обещает быть. Гибкость. Реализм. Вот и все, не больше и не меньше. - Он прикусил губу и вдруг хлопнул ладонями, да так сильно, что Полиорцис вздрогнул. - Я знаю, что именно мы можем сделать. Я сдам Месогу Империи и сам, вместе со всеми моими людьми, отдамся на вашу милость. - По его губам скользнула улыбка. - А вы в качестве жеста доброй воли могли бы предоставить нам роль вспомогательных частей при ваших экспедиционных силах. Разве такой вариант невозможен?
Полиорцис уже не помнил, когда испытывал подобный шок. И теперь просто не знал, как поступить.
- Вы шутите, - только и сказал он.
Горгас покачал головой:
- Нет, нисколько. Просто у меня слова совпадают с делами. Таким образом я спасу свой народ от неизбежных ужасов войны и одновременно расплачусь по долгам. Если хотите, я сделаю все по правилам, официальным образом, так что решайте сами. Роль военного диктатора не по мне. Все, что я хочу, это заплатить по счетам, а потом отойти от дел и жить и работать здесь, в деревне. А теперь подумайте о тех преимуществах, которые вы получите, имея Месогу и Торнойс в качестве плацдарма для дальнейших завоеваний. Вам же будет гораздо легче продвигаться дальше, захватывать остальных поодиночке. Поразмыслите и о том, что это будет означать лично для вас. Вы приехали за бунтовщиком. Вы его привезете, да еще и предложите Империи новую провинцию. Что может быть лучше? Прекрасный результат. Итак?
В этом человеке был какой-то невероятный энтузиазм, нечто задорно-мальчишеское, нечто такое, противостоять чему Полиорцис почти не мог. И все же...
- Нет, - сказал он. - Я не могу ничего вам пообещать. Но вы дали мне материал, над которым нужно подумать. Могу ли я у вас переночевать и отправиться домой утром?
Горгас улыбнулся - широко, весело, беззаботно.
- Как скажете. В конце концов, вы же хозяин.
Глава 11
Чтобы сообщить Темраю эту новость, его разбудили среди ночи. Посыльный проскакал с поля битвы до лагеря возле Перимадеи. Он едва держался на ногах, а в сапогах хлюпала кровь от раны в паху. Надежды на то, что герой доживет до утра, почти не оставалось.
Не сразу поняв, в чем дело, Темрай запаниковал, попытался вскочить и ушиб поврежденное колено. Его успокоили, сказали, что все в порядке, что волноваться нет причин, и ввели посыльного. Окровавленный, с белым лицом, он висел на плечах двух воинов. Еще не отойдя от шока и боли, не очнувшись полностью от сна, вождь слушал, что говорит умирающий. Но понимал лишь отдельные слова: засада, большие потери... отступили в беспорядке... ударили снова, не дав перегруппироваться... И только когда вскочивший с табуретки Куррай возбужденно заговорил о том, что шансом надо воспользоваться, необходимо преследовать и контратаковать, вождь осознал наконец, что речь идет о крупной победе, а не о катастрофическом поражении.
- Мы победили, - пробормотал он. - Будь я проклят. Так как все произошло?
К этому моменту посыльный уже потерял сознание, его унесли, завернули в одеяло, и он умер сразу после рассвета. Темрай же довольствовался пересказом событий в изложении Куррая, дополнившего повествование стратегическими оценками и тактическими предложениями.
Оказалось, что имперская армия, взяв верх в той битве, во время которой был ранен Темрай, наткнулась на группу предателей, бежавших от вождя после поражения в гражданской войне. Для Империи все кочевники были на одно лицо. Кавалерия загнала изменников в горное ущелье. После чего имперские силы стали ждать подкрепления.
Жара и песчаный ветер сделали свое дело. Вода в ущелье имелась. Но ее не было выше, где расположились преследователи. В полевой штаб отправили гонца, который обрисовал картину и попросил о срочной помощи. В тот же день к ущелью выступила колонна из двух тысяч воинов под командованием Сына Неба.
Их подвела собственная выносливость. Наверное, если бы колонна двигалась медленнее или не придерживалась оптимального маршрута, она никогда бы не наткнулась на ту часть войска Темрая, которая в результате первого сражения была отрезана от основных сил и лишь теперь обнаружила путь к своим. Обе группировки сошлись в ущелье между рекой и лесом, причем в положении, дающем им громадное тактическое преимущество. С одной стороны их фланг прикрывала излучина реки, полноводная и непреодолимая, а с другой стороны небольшой лесок. Командиру имперской колонны пришлось выбирать между двумя вариантами: либо оставаться на месте, отбиваясь от наскоков противника и неся потери от вражеских стрел, либо предпринять решительное фронтальное наступление под огнем лучников. Приняв во
