- У них неплохие шкуры, но и у медведя не хуже, а уж больше, это точно. Да и мясо вкусное. Этого мы приготовим сегодня на ужин, если ты не против, - он выжидающе уставился на спасителя своего сына. - Твоя добыча.
- Мясо твое, - ответил Куэйд, поднимая мушкет и мешочек с порохом, который он выронил, пока сражался с медведем, - шкуру возьму я.
Байярд отпустил мальчика.
- Вот и хорошо, - он крякнул, переворачивая медведя на спину, и, словно в ответ, послышалось лошадиное ржание. - Возьми своих лошадей, сказал он. - Я привязал их, когда искал сына. Они еще, наверное, не успокоились, - он вытащил нож. - А я пока сниму шкуру.
Куэйд кивнул и отправился за лошадями. В лесу стоял густой запах зверя, и обе лошади не решались приблизиться поближе к туше. Куэйд привязал их с подветренной стороны, пока Байярд с сыном снимали шкуру.
- Сначала подумал было, что сам попаду к нему на ужин, - проговорил Куэйд, устраиваясь рядом с Байярдом и отслаивая ножом кожу от жира.
Байярд хмыкнул.
- Он уже съел одного бедолагу, не умевшего метко стрелять, - сказал Байярд и показал на шрам от чьей-то пули на боку у медведя.
Когда шкуру сняли, Куэйд отрезал и завернул пару когтей в большой кленовый лист.
- Это тебе, парень. Если бы не твои стрелы, не думаю, чтобы мы теперь свежевали его. Как тебя зовут, сынок?
Мальчик посмотрел на отца, и Байярд кивнул ему.
- Джонни, - ответил он и с радостью схватил подарок. - Я Джонни Байярд, а моя мама - Клемми.
Куэйд вопросительно посмотрел на Байярда. Клемми - английское имя, а мальчик, судя по виду, наполовину индеец.
Байярд рассмеялся, угадав мысли Куэйд а.
- Это я назвал ее Клемми, хотя она индеанка. Моя жена.
- Жена? - спросил Куэйд, не представляя, как этому охотнику удалось найти сговорчивого священника, чтобы обвенчаться.
- По индейскому обычаю, - пояснил Байярд, вытирая нож о пучок травы. - А мне все равно. Она хорошая женщина. Не возражает жить в лесу и идет за мной, куда бы я ни отправился.
Он начал резать мясо на куски.
- Была у меня английская жена, да уехала обратно. От этого мне только лучше, - тыльной стороной ладони он похлопал мальчика по плечу. - Позови мать, - приказал он. - Немного мяса мы закоптим тут, - мальчик кивнул и бросился бежать. - Да поосторожнее на этот раз, - крикнул ему вдогонку Байярд.
Куэйд задумался над словами Байярда, который живет как хочет и не расстается со своей женщиной. Нобл Уоррен жил по-другому. Почему же он не может ни на что решиться? Неужели его мучает не только то, что он должен изменить свой образ жизни?
Через несколько минут вернулся Джонни с матерью. Клемми Байярд со своими иссиня-черными волосами была настоящей индеанкой с довольно простеньким лицом, если бы не сияющие глаза, делавшие ее даже хорошенькой, когда она с обожанием смотрела на своего мужа. Да, эти люди любили друг друга и доказательством тому был Джонни да и округлившийся живот, топорщивший кожаный наряд индеанки.
Клемми принялась собирать сухие ветви и сучья для костра, не забывая приглядывать за сыном. Если Джон Байярд воспринял исчезновение Джонни как нечто само собой разумеющееся, то Клемми всерьез испугалась. Она не отпускала мальчика от себя и время от времени, не отрываясь от работы, нежно пеняла ему за самовольную отлучку.
- Ты наш старший сын, - говорила она мальчику, положив его руку на свой живот. - Этот ребенок никогда не займет твое место. Ты должен заботиться о Джонни, чтобы Джонни мог позаботиться о матери, когда она состарится.
Мальчик рассмеялся, когда почувствовал ладошкой, как его ударили изнутри материнского живота. А Куэйд, прислушившийся к разговору матери и сына, почувствовал, что у него пересохло во рту от мучительных воспоминаний, которым он старался не давать волю. Рука, державшая нож, застыла, и он увидел большую комнату, а в ней мальчика немного старше Джонни с шапкой в руке. Штаны у него были все в грязи, куртка порвана. А рядом стояла прекрасная женщина с золотистыми волосами и выговаривала ему:
- Куэйд Уилд, ты только посмотри на себя, - и она повертела его, чтобы получше разглядеть урон, нанесенный его одежде. - Очень плохо. Разве отец не предупреждал тебя, чтобы ты не гнал пони. Это опасно и для лошадки, и для тебя.
- Да, мама.
Мальчик, опустив голову, чертил носком ботинка замысловатый узор на толстом ковре. Женщина покачала головой:
- 'Да, мама?' И это все, что ты можешь сказать?
- Я буду осторожнее, правда, мама, - и он обратил умоляющий взгляд на женщину. Она опять покачала головой.
- Не думай, что, если ты будешь на меня так смотреть, я отпущу тебя, - сказала она, убирая золотистый локон со щеки. - Или ты действительно будешь осторожнее, или я больше не разрешу тебе бывать на конюшне.
- Нет, мама! Нет!
- Да, - решительно произнесла она. - Придется запретить, иначе я боюсь потерять моего сына, - она опустилась перед ним на колени, и он словно оказался посреди зеленого шелкового озера. Ее прекрасное лицо было совсем рядом. Маленькие ручки взяли его руку и приложили ее к круглому животу. - Ты мой старший сын, Куэйд. И даже если опять родится сын, он никогда не сможет занять твое место. Будь осторожен, любимый, - попросила она. - Иначе кто же позаботится обо мне, когда я состарюсь?
Куэйд сжал руку. Он до сих пор чувствовал прикосновение к ладони крошечных ножек. Брат. Или сестра. Ребенок, однако, не успел родиться. И Маделина Уилд не дожила до старости. Не прошло и месяца, как не стало ни ее, ни отца.
Куэйд воткнул нож в землю и вскочил на ноги, повернувшись спиной к Клемми и Джонни. Ему понадобилось время, чтобы прогнать непрошенные воспоминания, и только потом он смог опять спокойно смотреть им в глаза и продолжать свою работу. Если Байярды и заметили в его поведении что-то странное, они все же не подали вида. Каждый занимался своим делом, стараясь сохранить как можно больше мяса и закапывая отходы, чтобы они не привели в лагерь охотников других зверей.
Закончили они только поздно ночью. Клемми и Джонни легли спать, а Куэйд и Джон Байярд сидели возле костра, делясь впечатлениями от своих путешествий.
- Не слышно об индейцах? - спросил Байярд.
- Нет, - ответил Куэйд Уилд, - вокруг Сили-Гроув тихо.
- А там, откуда ты пришел? - спросил Уилд.
Байярд расхохотался.
- Нет, если не считать тех, что рожает Клемми, - он похлопал Куэйда по колену. - Ужас, что творят банды с севера. Берут пленников и продают их французам... - Байярд набил трубку табаком и раскурил ее. - Хорошо отгоняет москитов, - он предложил трубку Куэйду, и тот принял ее, а Байярд стал набивать другую. - Но самое ужасное творится в Салеме. Ведьмы. Стоит сказать что-нибудь не так, и человека немедленно обвиняют в колдовстве, он глубоко затянулся дымом. - Боюсь, охотники за ведьмами проливают человеческой крови больше, чем дикари.
Куэйд кивнул.
- Мужчине стыдно тратить на это время.
- Если приговор несправедливый, гибнет хорошая женщина, - он выпустил изо рта облачко дыма. - Нет, лучше скитаться в лесу, чем ждать суда в Салеме.
- Да, - согласился Куэйд.
Он помешал догорающие угли, положил еще несколько веток, и вспыхнувший вновь огонь сверкнул в
