которых идет речь; возможно, что это даже единственный случай, когда имитация может быть поистине совершенной, потому что, фактически, это суть одни и те же «феномены», если брать это слово в его собственном смысле внешних явлений, производимых как в одном, так и в другом случае, и разница состоит только в природе тех причин, которые, соответственно, туда вторгаются, причин, которые большинство людей совершенно не способны определить, так что лучшее, что можно сделать, в конечном счете, это не придавать ни малейшего значения всему тому, что является «феноменом», и даже видеть в нем прежде всего априори неблагоприятный знак; но как заставить понять это «экспериментальные» умы наших современников, умы, которые, будучи сформированными изначально «сайентистской» точкой зрения «антитрадиции», также стали, в конечном счете, одним из факторов, способных сделать самый действенный вклад в успех 'контртрадиции'?
'Неоспиритуализм' и «псевдоинициация», проистекающие из этого, суть только еще как бы частичный «прообраз» 'контртрадиции' и под другим углом зрения: мы имеем в виду использование, нами уже отмечавшееся, элементов, подлинно традиционных по своему происхождению, но уклонившихся от своего истинного направления и таким образом в некотором роде поставленных на службу заблуждению; это отклонение есть в целом лишь продвижение к полному переворачиванию, которое должно характеризовать «контртрадицию» (и важный пример которого мы видели в случае намеренной инверсии символов); но тогда речь уже больше не будет идти только о некоторых фрагментарных и разрозненных элементах, поскольку, согласно намерениям ее авторов, нужно будет придать ей иллюзию чего-то сравнимого и даже равного с тем, что создает интегральность истинной традиции, включая туда и внешние приложения во всех областях. По этому поводу можно отметить, что «контринициация» ради достижения своих целей, изобретая и распространяя всевозможные идеи, представляющие лишь негативную «антитрадицию», совершенно ясно осознает ложность этих идей, так как очевидно, что она знает слишком хорошо, к чему впоследствии эти идеи приведут; но само это указывает, что здесь можно действовать по своему намерению лишь на предварительной и переходной фазе, так как такое деяние сознательной лжи не может быть само по себе истинной и единственной целью, которую она себе ставит; все это предназначено только для подготовки чего-то такого, что придет в будущем, что, как кажется, должно принести более «позитивный» результат и что на самом деле является «контртрадицией». Вот почему уже видны в разнообразной продукции, «контринициационные» истоки и вдохновение которой не вызывают сомнения, наброски идеи организации, которая будет как бы копией, а тем самым и подделкой, такой традиционной идеи, как 'Святая Империя', организации, которая должна быть выражением «контртрадиции» в социальном порядке; вот почему Антихрист должен появиться как тот, кого мы можем назвать, согласно языку индуистской традиции, 'Шакраварти наизнанку'. [166]
Это царство «контртрадиции» есть, на самом деле, то, что очень точно обозначено как 'царство Антихриста': он, какую бы ни составляли себе об этом идею, есть, во всяком случае, нечто в себе концентрирующее и синтезирующее для исполнения этой последней работы все силы «контринициации», понимается ли она в отношении индивида или коллективности; в некотором смысле это может быть сразу и то и другое, так как должна иметься здесь и определенная коллективность, которая будет как бы «экстериоризацией» 'контринициационной' организации, которая, наконец, и сама обнаружится, а также должна быть и личность, которая, помещаясь во главе этой коллективности, будет самым полным выражением и как бы самой «инкарнацией» того, что она будет представлять собою, пусть даже это существует в качестве «поддержки» всех пагубных влияний, которые она должна будет проецировать на мир.[167] Очевидно, что это будет «притворщик» (таков смысл слова dajjal, которым его обычно обозначают арабы), поскольку его царство будет ничем иным, как исключительно только 'большой пародией', карикатурой и «сатанинской» имитацией всего того, что есть истинно традиционного и духовного; но тем не менее, все будет сделано таким образом, что ему поистине невозможно будет не играть этой роли. Это, конечно, уже больше не будет 'царство количества', которое, в конце концов, было лишь завершением «антитрадиции»; это будет, напротив, под предлогом ложной 'духовной реставрации', своего рода внедрением качества во все, но качества, взятого в обратном значении его истинной и нормальной ценности;[168] после «эгалитаризма» нашего времени, будет заново утверждаться явным образом иерархия, но иерархия перевернутая, то есть, собственно, «контриерархия», вершина которой будет занята существом, которое реально, ближе, чем кто- нибудь другой, соприкоснется по самой своей сути с 'инфернальными безднами'.
Это существо, даже если оно появится в форме определенной личности, реально будет скорее символом, чем индивидом, как бы самим синтезом всего перевернутого символизма, используемого «контринициацией», что проявится в нем тем более полно, что в этой роли он не будет иметь ни предшественника, ни последователя; чтобы выражать, таким образом, ложь в ее последней степени, он должен быть, можно было бы сказать, полностью «фальшивым» со всех точек зрения и быть как бы инкарнацией самой лживости.[169] Впрочем, именно поэтому и по причине этой крайней оппозиции к истине во всех ее аспектах, Антихрист может принять символы Мессии, но, разумеется, также в противоположном смысле;[170] и преобладание, отдаваемое «пагубному» аспекту, или даже, точнее говоря, замена им «благодатного» аспекта, через ниспровержение двойного смысла этих символов, есть то, что составляет его характерное отличие. Может и должно быть странное сходство между обозначениями Мессии (El-Mesiha по-арабски) и Антихриста (El-Mesikh);[171] но последнее есть только его деформация, как и сам Антихрист представляется деформацией во всех более или менее символических описаниях, которые были даны, что также очень важно. Действительно, эти описания особенно настаивают на телесной асимметрии, предполагая, по существу, что это есть видимые отметки самой природы существа, которому они принадлежат, и действительно, они суть всегда знаки какого-нибудь внутреннего нарушения равновесия; к тому же, именно поэтому такие деформации дают основание для «дисквалификации» с точки зрения посвящения, но в то же время, без труда понятно, что они могут быть «квалификациями» в противоположном смысле, то есть по отношению к «контринициации». Последняя, действительно, идя в направлении, противоположном посвящению, по самому своему определению, следовательно, идет в сторону увеличения нарушений равновесия существ, последний предел которого есть растворение или «дезинтеграция», о которой мы уже говорили; очевидно, Антихрист должен быть насколько возможно близко к этой «дезинтеграции» таким образом, что можно было бы сказать, что его индивидуальность в то же самое время, как она является развитой чудовищным образом, тем не менее оказывается уже почти уничтоженной, реализуя, таким образом, инверсию стирания «я» ('moi') перед «Само» ('Soi') или, другими словами, смешение в «хаосе» вместо слияния в изначально Едином; и это состояние, изображаемое самой деформацией и диспропорциями телесной формы, поистине находится на низшей границе возможностей нашего индивидуального состояния, так что вершина «контриерархии» как раз и есть то место, которое ему собственно соответствует в этом 'перевернутом мире', который будет его собственным миром. С другой стороны, даже с чисто символической точки зрения, будучи представителем «контртрадиции», Антихрист с не меньшей необходимостью уродлив: мы только что сказали, что, в действительности, здесь может быть лишь карикатура на традицию, а кто говорит «карикатура», говорит тем самым «уродство»; если бы это было иначе, то не было бы никаких средств отличить внешним образом «контртрадицию» от истинной традиции, но чтобы, по крайней мере, «избранные» не соблазнялись, надо, чтобы она носила на себе 'печать дьявола'. Кроме того, ложь тоже обязательно «искусственна», и в этом отношении «контртрадиция» никогда не сможет избавиться, несмотря ни на что, от этого «механического» характера, который присущ всем продуктам современного мира, из которых он будет последним; еще точнее, в ней будет нечто сравнимое с автоматизмом тех 'психических трупов', о которых мы говорили ранее, и она, впрочем, не создаст, как и они, ничего иного, кроме искусственно на короткое время оживляемых «остатков», что еще раз подтверждает, что она не может в себе иметь ничего длительного; эта куча гальванизированных, если можно так сказать, «инфернальной» волей «остатков», и есть, конечно, то, что может дать самое четкое представление о происходящем у самых последних пределов разложения.
Мы более не можем останавливаться на всем этом; по сути, малополезно стараться в деталях предвидеть, как будет создаваться «контртрадиция», к тому же, этих общих указаний будет уже почти достаточно для тех, кто хотел бы сам применить их в более частных случаях, что, в любом случае, не входит в предмет нашего рассмотрения. Как бы то ни было, здесь мы пришли к последнему пределу
