– Но почему же все-таки «девочка» и «тюльпан»? Улыбаясь, он снова поцеловал меня в губы.
– Потому что…
Франсуа не успел договорить. С нижнего этажа донеслось громкое звяканье звонка, а потом, когда веревка, видимо, оборвалась, – не менее энергичный стук в дверь. Испуганная, я приподнялась на локтях.
– Что это у вас за ранние гости, Сюз?
– Не знаю. Это может быть только…
Я предпочла не договаривать: догадка была слишком досадной. Насторожившись, я прислушивалась к тому, что происходило внизу. Стук не умолкал, но никто не шел открывать. Вместо этого я услышала тяжелые шаги на лестнице. Кто-то подошел к двери и тихо-тихо зашептал:
– Мадам, проснитесь! Проснитесь, моя ласточка, не то вы попадете в очень скверную историю.
Я узнала голос Маргариты и подбежала к двери:
– Кто это, черт побери, приехал? Эмманюэль?
– Да, мадам. Вы не одни?
– Не одна. Мне надо как-то вывести отсюда адмирала…
– Слушайте-ка! Я задержу вашего мужа еще минут на пять. А уж вы делайте в это время что хотите. Больше я вам ничем помочь не могу…
Она намеренно медленно стала спускаться по лестнице. Я бросилась к Франсуа:
– Приехал мой муж. Вам нужно как-то уходить отсюда. Вы не представляете, какую сцену он устроит, если у него будет хотя бы малейшее подозрение!
– У вас хорошая горничная, – произнес Франсуа, поспешно одеваясь. – А этому недоноску, вашему мужу, я бы охотно свернул шею.
Он одевался быстро, по-военному, и через две минуты уже был готов. Тем временем Маргарита, подойдя наконец к двери, рассерженно спрашивала, кто это рвется в дом в столь ранний час.
– Франсуа, ваш плащ и шляпа остались внизу… А на улице так холодно… Да и сможете ли вы спуститься со второго этажа?
– Пустяки. Мне только унизительно убегать от этого сопляка.
– Он мой муж, черт бы его побрал. И его тут целых шесть месяцев не было… Надо же было ему вернуться именно сегодня утром!
Он распахнул окно. Ледяной воздух повалил в комнату. Франсуа сжал меня в объятиях, горячо поцеловал в губы.
– Вы уезжаете в Тулон?
– Да.
– Дайте мне хоть какую-нибудь весточку о себе, прошу вас!
– А я прошу вас совсем об ином.
– О чем же?
Его лицо мучительно исказилось.
– Сюз, неужели после того… словом, после этой ночи, неужели вы разрешите этому мальчишке прикасаться к себе?
– О! – воскликнула я, и пораженная, и обрадованная таким вопросом. – Вас это не должно беспокоить! Идите, идите скорее!
Надо было сказать «прыгайте», ибо со второго этажа так просто сойти нельзя. Все обошлось благополучно. Ветер ворвался в комнату, снежинки полетели мне в лицо. Прощание было скомкано, я чувствовала горечь от разлуки и злость на Эмманюэля.
– Боже мой! – негодовала Маргарита в прихожей. – Да побойтесь Бога, сударь! Неужто вы пройдете к своей супруге в таком виде? Да и пристало ли вам нарушать ее сон?
– Уйдите с дороги, старая сводня! – раздраженно и визгливо скомандовал голос, в котором я с содроганием узнала голос Эмманюэля.
Я поспешно захлопнула окно, задернула занавески и, потушив ночник, лихорадочно оглядывалась по сторонам, проверяя, не оставил ли Франсуа каких-то своих вещей. Я слышала, как быстро Эмманюэль поднялся по ступенькам. Сильный стук сотряс дверь комнаты. Я молчала, притворяясь, что сплю.
– Сюзанна, немедленно откройте! Слышите? Немедленно!
– Да что же вам угодно? – гневно крикнула я. – Кто смеет так стучаться ко мне?
– Я вернулся из Альп и хочу сейчас же видеть вас!
Я помедлила еще несколько секунд, отчасти и для того, чтобы немного успокоиться, а потом открыла дверь.
– О, Эмманюэль! – сказала я, изображая удивление. – Что же это вы приехали, даже не предупредив меня?
На самом деле я прекрасно знала, почему он не предупредил о своем приезде. Он, этот проклятый несносный ревнивец, нарочно это сделал, он хотел нагрянуть внезапно, он проверял меня!
Не отвечая на вопрос, Эмманюэль переступил порог, подозрительно оглядывая спальню. Его одежда
