пересечься с командой Задиры. Ближе к вечеру они впервые обнаружили присутствие своих давних соперников: в сумерках, через несколько минут после того, как усталые бойцы развели огонь, в миле от них или чуть дальше появился еще один костер. Прямая радиосвязь, конечно, не допускалась, но Джим воспользовался своей трубкой и послал сигнал в виде атмосферных помех, включив и выключив несколько раз аппарат. Это было приглашением: идите к нам, опасности нет, трубка мира. Поставили на огонь кофе. Достали чашки и еду для гостей.
Через двадцать минут делегация 'Усмирителей' подала условный сигнал, сообщая о своем приближении, затем они вышли из темноты: Задира, Джек Кроуфедэр и она, Мэйзи Дэй.
И снова те десять лет забылись, как будто их и не бывало. Сидя у костра, Сэм криво усмехнулся, вспоминая, что собирался покончить с прежней жизнью. Если ты пошел в ликвидаторы, неважно, на своем ли ты оказался месте или притворяешься, что на своем, но из ликвидаторов ты уже никогда не уйдешь - после того как на твоих глазах 'Волнолом' превратил забывших об осторожности товарищей в охапку дров, а 'Фонарь' отправил их извиваться на тропе к смерти, и ты видел шеренги антикварных лошадок, которые замерли в прыжке через гряду остроконечных холмов, видел ослепляющий, переливчатый блеск 'Жемчужины' с ее - подумать только! - двустворчатой устричной ловушкой, придуманной только для того, чтобы заманивать любопытных. Казалось бы, и 'Укротителей', и 'Усмирителей' не должно быть здесь, как, впрочем, и никого другого. Но, вкусив, осилив и завоевав победу, ты уже не мог не вернуться.
Затем, увидев воочию Мэйзи - высокую, крупную, из тех рослых женщин, что были не в его вкусе, пока он не встретил ее, - Сэм спохватился, что выглядит глупо со своей усмешкой, и стер ее с лица, возможно, с некоторым опозданием.
У каждого из них присутствовали решимость и отрешенность от того, что не имело сейчас значения. Встретились две команды, связанные давним соперничеством, общим прошлым и жаргоном, и начался традиционный обмен любезностями.
- Наше почтение 'Укротителям', поныне здравствующим душой и телом! - приветствовал их Задира - поджарый, мускулистый, затянутый в форменный пыльник. Казалось, ему удается рассеивать темноту своей белозубой улыбкой и ежиком седых волос.
Джек Кроуфедер, как уверенный в своей ловкости фехтовальщик, тоже улыбался. Это был во всех отношениях достойный соперник Уолту Сенни, вот только изящества в последнем ударе оставалось прерогативой Уолта. Джек сказал:
- Да посетят вашу песчаную поляну самые изворотливые клоны!
Мэйзи Дей вежливо кивнула, но держалась холодно и смотрела в одну точку. Подходя к костру, она и в самом деле заметила кривую усмешку Сэма.
Джимми Луч и Анжи ответили витиеватыми приветствиями. Невозмутимый Уолт произнес коротко:
- Привет.
Сэм как будто со стороны услышал свое бормотание и изобразил улыбку более или менее удачно - теперь она вышла сухой и сдержанной. Он представил Томаса, который смотрел на прибывших во все глаза, а потом, когда заговорили о деле, ловил каждое слово.
- Хотите - верьте, хотите - нет, но это 'Парусник Два', - заговорил Джим - непринужденно, стараясь, как всегда, сглаживать углы. - Или, если хотите, будем звать его 'Двойником'.
Задира опустился на остывающий песок, вытянул длинные ноги и стал греть ладони у костра.
- Все так, Старший привел Младшего. Кто бы мог подумать. Как будем действовать?
Он еще не договорил, а Уолт уже задал вопрос:
- Твои условия?
Задира ослепил всех своей улыбкой, грея руки, по ночам в пустыне довольно прохладно. Сэм посмотрел в темноту, перевел взгляд на Мэйзи, потом снова отвернулся. Он прекрасно понимал, что 'Усмирители', оставшиеся в лагере, не думая о любезностях, готовятся к тому, чтобы завтра обойти соперников. Джим был прав на все сто: нужно быть готовым к тому, что дела пойдут не так, как этого ожидаешь.
И Мэйзи. Она была великолепна. Сильна и красива. Хоть и чуть пополнела. Стала чуть грузнее. Но по- прежнему полна сил.
- Самое важное - перевести его волны на другой режим, - сказал Задира, демонстрируя деловой подход. - Наградными поделимся. Идем связкой. Сначала одни впереди, потом другие. Твое мнение, Джим? Мы первые выдвигаемся, или можно бросить жребий.
- Щедро, - промолвил Уолт ледяным тоном.
- Выгодно тому, кто отсидится, - проговорил испытующе Кроуфедэр.
- Первое слово, - ответил Уолт: пусть будет так, как предложил Задира. Он бросал вызов Кроуфедэру: или торгуйся дальше, или заткнись. И кроме того: знай свое место.
- Собратья, - заговорил Джимми Луч, переводя на себя общее внимание, напоминая о законах перемирия, лучшей из всех традиций. Песни всегда будут слагаться о таких, как Уолт Сенни, но в полевых условиях настоящий герой - ликвидатор вроде Джима, - первый ход ваш. Мы выдвигаемся следом, когда начнет светать.
- Другие команды на подходе, - напомнил Задира и этим дал всему объяснение: зачем они пришли, для чего эти любезности. Прикройте нас - мы прикроем вас. Как в те ненавистные, предательские прошлые времена.
Замешательство повисло над костром. Мускулы напряглись, но со стороны этого не заметишь. Да, были старые счеты, и Сэм с Мэйзи - пустяк по сравнению с другими обидами. Сейчас так решалось: или вместе, или врозь.
- Опасность новая, и начинать надо заново, так я считаю, - сказал Джимми Луч, сохраняя в силу своих возможностей цивилизованный тон и рамки приличий в этом враждебном, одичалом краю. - Мы прикрываем ваш тыл. Выжидаем два часа. Потом вы действуете так же. Наградные пополам.
- По рукам, - сказал Задира и, протянув чашку, попросил еще кофе, вместо того чтобы встать и уйти, как все ожидали. - Полчашки на дорогу. - И затем, словно только сейчас придумав: - Сэм, Мэйзи как будто хотела перекинуться с тобой словом тэт-а-тэт.
Сэм встал и двинулся - в темноту, где ловушки, где опасности, только сейчас его ничего не пугало. Он чувствовал: Томас смотрит ему вслед, гадая, а что же, собственно, происходит, и слышал шаги Мэйзи за спиной. Он отошел на сорок шагов и, обернувшись, увидел: костер, а вокруг сидят люди вперемежку из обеих команд в свете огня, который отвоевал немного места у темноты в этой безлюдной пустыне, - картина такая же невероятная, если подумать, как чужеземная Площадка; тут он различил темную фигуру Мэйзи на фоне огня.
- Сэм, - позвала она.
- Дэй. - Он никогда не называл ее по имени.
- Не ожидала, что мы встретимся здесь, - сказала она. - И подольем масла в огонь.
Вот ты и получил. И было за что.
- Никогда не знаешь, чем все кончится, Дэй. - Это все, что он мог сказать. 'Никогда'. Изысканное слово из стихов.
- Ты бросил 'Укротителей', ты бросил всех.
- Если отрекаешься, то сразу от всего.
Идиотская фраза, но ведь это правда. Он мог бы добавить про 'Парусник', но она и сама знала. Не могла не знать. Тогда погибли Боукер и Стейн, и 'Шпана', команда Крофта Деннера, потеряла большинство своих людей. О них поют в песнях, и прошлое окрашивается в романтический цвет, но на самом деле то было жестокое время, даже для самых опытных команд. Особенно для самых опытных.
- Негодяй.
- Я не по личным мотивам, Дэй.
- Все, что делается, - это все личное, Сэм.
Сердце сделало четыре удара. Но она не ушла.
- Ты же понимаешь, как мне теперь.
Она пробормотала что-то с отвращением. Еще четыре удара. Все еще не уходит.
- Ты вернулся.
