Бортпроводница терпеливо улыбнулась и сказала:
– Сейчас я попрошу командира корабля спуститься пониже. Правда, впереди очень высокие горы.
– Тогда не надо, – поторопилась тетка и стала думать, что бы ей еще потребовать…
В южном аэропорту нас встретила ослепительная тетя Женя – хозяйка пансионата «Горное гнездо». У нее были золотые, светящиеся под солнцем волосы до плеч, большие зеленые глаза и рот до ушей.
Тетя Женя подмигнула нам с Алешкой; улыбнулась, сверкнув белыми зубами, маме и, что-то шепнув папе, повела нас к большому красному открытому «Форду». Не распахивая дверцу, она просто перешагнула в машину, плюхнулась на сиденье и включила двигатель.
– Сейчас едем в порт. А оттуда на прекрасном белом катере – в мой замок на высокой морской скале. Где гнездятся чайки и пахнут магнолии. Годится? – спросила она Алешку, который уже сидел с ней рядом и нахально шарил в перчаточном отделении.
– Годится. А это что? – Алешка вытащил громадный черный длинноствольный револьвер. – «Кольт»?
Тетя Женя кивнула и ловко вывела машину из отчаянной сутолоки аэровокзала на приморское шоссе:
– У нас тут такое делается, на акватории! Завелась под водой какая-то громадная рыбина, из каких-то далеких океанов, вроде акулы. Рыбаки сети штопать не успевают. И еще завелись, плюс ко всему, какие-то тайные бандиты на быстроходном катере. Берут на абордаж мирные суда, грабят пассажиров и… исчезают, будто в тумане. Приходится вооружаться.
Мама вздрогнула и побледнела:
– Я так и знала. Говорила же…
Папа вздохнул и развел руками. Он вообще как-то странно воспринял эту тревожную информацию. Будто ничего нового тут для него не было. И еще мне почему-то показалось, что с тетей Женей он уже был знаком когда-то раньше. Но они оба скрывают этот факт. Почему? Зачем? И от кого? Подозрительно что- то…
– Нас бандиты не тронут, – уверенно сказала тетя Женя. И попыталась увести разговор в безопасную сторону: – Это кипарисы, – она кивнула на стройные красивые деревья по обочинам, млеющие под солнцем. – А дальше мандарины пойдут.
Алешка оживился. Он до недавнего времени полагал, что мандарины растут на елках, новогодних. Но мама ни на кипарисы, ни на мандарины не поддалась:
– Почему это они нас не тронут? – спросила она. Мне даже показалось, что с обидой.
– А что у вас грабить? – удивилась тетя Женя. – Какие сокровища?
– Разве что эти? – и папа кивнул на нас с Алешкой. – Ну, это смотря на чей вкус.
– Я бы не рискнула, – добавила мама с натянутой улыбкой. – Эти разбойники сами любых бандитов повяжут.
– Повяжем, – скромно согласился Алешка, небрежно так прицелился в несущийся навстречу автомобиль и звонко щелкнул языком. Автомобиль панически шарахнулся в сторону, Алешка убрал на место револьвер. – Повяжем. Опыт есть. И рыбину вашу отловим. И зажарим.
Мы мчались по шоссе, овеваемые горячим южным ветром. По обочинам мелькали кипарисы и мандарины. Позади была спокойная жизнь. А впереди – теплое заманчивое море. И приключения. Но об этом мы еще не знали. Иначе вздрогнули бы и побледнели. И так же быстро, а то еще и быстрее, помчались бы обратно.
Вскоре шоссе кончилось, и мы приехали в шумный порт, заставленный кораблями, забитый фурами и грузовиками. Ловко уворачиваясь от клыкастых и ковшастых автопогрузчиков, прошмыгивая под паучьими ногами кранов с птичьими шеями, тетя Женя подогнала машину к самому дальнему причалу и поставила ее на стоянку.
Там покачивался на ленивой зеленой волне, среди арбузных корок, небольшой, но «прекрасный белый катер». На корме, под легким полосатым тентом, уже сидели наши коллеги по проживанию в «Горном гнезде»: веселый дядька в тельняшке; пожилой, ученого вида профессор в детской панамке и в очках на носу; и… толстая вредная тетка из нашего авиалайнера с ушами до плеч. И как она здесь оказалась раньше нас? Не хватало нам такого соседства на мирном отдыхе…
Коллеги пили прохладительные напитки и ждали нас. Когда мы поднялись на палубу, профессор вежливо приподнял свою панамку, дядька в тельняшке – свою пивную кружку, а тетка, нахлобучив громадную, как спасательный круг, шляпищу, недовольно проговорила:
– Наконец-то! – И строго скомандовала капитану: – От винта!
Капитан, в белой с золотом фуражке и в белых шортах из махристо обрезанных брюк, вздрогнул и возразил:
– Мы не на самолете, мадам.
– Какая разница, – отмахнулась «мадам». Она, видно, почему-то привыкла, что с ней все соглашаются. Даже когда она говорит глупости. – И штаны наденьте. Здесь дамы.
– А у меня их нет, – засмеялся капитан и быстренько спрятался от нее в рулевой рубке.
Мы отчалили.
– «Как провожают пароходы…» – заревел дядька в тельняшке, но, тут же смолкнув, признался: – А дальше забыл. – И налил себе еще пива. Чтобы вспомнить, наверное.
Родители с тетей Женей сели пить прохладительные напитки, а мы с Алешкой прошли на носовую палубу. Смотреть, как красивый острый нос катера режет зеленую морскую воду и поднимает крутые пенистые усы. Отпуск начинался неплохо.
Катер быстро шел вдоль берега, который был сначала городской, а потом песчаный, а потом зеленый. А потом появились – словно выросли из моря, высокие скалы. Внизу они были мокрые, в водорослях и в морской пене, а повыше – сухие и горячие от южного солнца.
Капитан передал штурвал босому матросу (вся команда какая-то развеселая – кто босиком, кто в трусиках) и пришел к нам. Алешка тут же вцепился в него с расспросами про эту загадочную рыбищу из дальних океанов.
– Я ее сам видел, – похвалился капитан. – Примерно она с мой катер. И с вот такими глазищами, – он развел руки во всю ширь.
Алешка тут же похвалился, что поймает эту рыбищу, вот с такими глазами. Он, по молодости своих восьми лет, не боялся нереальных задач.
Капитан тут же подыграл ему и посоветовал снять со старой, затонувшей и выкинутой волнами на берег яхты тонкие стальные тросы вместо лески.
– А вместо крючка, – посмеиваясь, добавил щедрый капитан, – я, уж так и быть, подарю тебе кошку с тузика. Тузик – это не собака, а маленькая шлюпка. И кошка – это тоже не кот. А небольшой якорь с острыми лапами.
Алешка вежливо попросил капитана немедленно изменить курс и подойти к этой заброшенной яхте. Тут почти все наши коллеги по пансионату выразили недовольство. Особенно возмущалась толстая тетка в своих тяжеленных, как висячие амбарные замки, сережках. Она затрясла ими и завопила:
– Но мы же опоздаем к обеду!
– Вам это не повредит, – вежливо сказал рассеянный профессор, похожий на Паганеля.
Тетка в ответ опять затрясла ушами, и серьги ее заблестели на солнце. На одной сережке была выложена камешками буква «Р», а на другой – «М». Тетку уже так все и звали – Р.М., а никакая не Раиса Михайловна.
– А мне повредит, – поддержал ее бывший бравый моряк в тельняшке, которого мы прозвали Боцманом. И опять наполнил свою кружку.
Капитан все-таки послушался Алешку и пристал к берегу рядом с разбитой волнами яхтой. Ее почти всю занесло песком и ракушками и забросало водорослями. Босой матрос соскочил на берег, содрал с мачты все тросы и прихватил даже вьюшку – катушка такая, на которую наматывается якорный канат. И мы благополучно поплыли дальше. Под пронзительный скрип чаек и ворчание Р.М.
Тут к нам подошла тетя Женя с двумя громадными и холодными арбузными ломтями. Мы впились в алую мякоть, на щеки и подбородки брызнул густой сок, под носами выросли красные сладкие усы. Мы
