наблюдением. Правильно. Но не кстати.
Костолом держится поодаль. Не будем его нервировать и давать ему повод к необоснованным подозрениям. Заворачиваю с Птахой в кабинет администратора и плотно закрываю двери.
— Послушай, солнце мое, мне нужна твоя помощь. У нас всего пять минут. Слушай. — Конечно, это далеко не все, что можно поведать на эту тему, но: «Меньше знаешь — крепче спишь».
Вкратце рассказываю об убийстве генерала Рыбакова и фирме «Горелов и сын». Красивая сказка о том, как жил-был генерал, который дружил с одним дипломатом. А дипломат этот, когда пришло время, начал отмывать деньги партии в лице её передового отряда — Комитета Государственной безопасности. И все бы ничего, но генерал сей, наш боевой командир, об этом узнал и сильно возмутился, понятное дело, методами отмывки, за что, вероятнее всего, его и убили. Основное подозрение наше падает на сына того дипломата. А звать этого сына, как можно догадаться, Тарас Горелов. Такая вот история. — Мне нужен твой отец. Без его возможностей мне не справиться, — подытоживаю я.
Это не совсем так, но без него все будет значительно сложнее. Птаха проводит рукой по моим волосам.
— Сашенька, нет вопросов, я помогу тебе. Одно только условие.
— Какое? — с замиранием сердца спрашиваю я.
— Я в деле.
— Согласен, — неожиданно для самого себя выпаливаю я в ответ, не собираясь особо следовать своему обещанию, и, во избежание дальнейшего обсуждения этой проблемы, привлек её к себе.
Телохранителю за дверью наверняка было слышно невнятное перешептывание и звук поцелуев.
Глава 10
Зал переливался огнями. Казалось, что световые пятна в ужасе мечутся по нему, распуганные громыхающим результатом работы группы, беснующейся на сцене. Язык не поворачивается назвать эти результаты музыкой.
— Отчего вы не танцуете? — голос Мисс зрительских симпатий прозвучал совсем рядом, выводя меня из состояния задумчивости. Наталья Воронец, сменившая древнерусский наряд на вечернее платье, внезапно превратилась из сказочной царевны в обыкновенную, хотя и сказочно красивую девушку. И теперь она хотела танцевать, что было вполне естественно. И шум, создаваемый музыкантами, похоже ей ничуть не мешал. Скорее напротив. Что ж, каждому времени свои мотивы.
— Жду, пока кончится гроза, — развел руками я.
— Вам не нравиться? — ресницы красавицы вспыхнули, словно испуганные бабочки.
— Обстановка — нет. Вы — да.
Наградой мне послужила улыбка, которую, если бы конечно такое было возможно, я бы с радостью носил на груди, как почетнейший из орденов.
— Льстец!
— Напротив, сейчас я как никогда жалею, что Господь не наделил меня даром говорить комплименты.
— Зато он наделил вас многими другими дарами. Аня много рассказывала о вас. Судя по её словам, вы чуть не былинный богатырь.
— Ну, это — поэтическое преувеличение. Обычный солдафон.
— Не скромничайте. — Она понизила голос и заговорила театральным шепотом. — Мне многое о вас известно. Вы странствуете по свету и совершаете подвиги, как и подобает настоящему витязю. Вы расскажете мне о своих похождениях?
Похождениях?! Я усмехаюсь про себя. Не много-то Птаха могла про меня рассказать. История с арбатским мордобоем, туманные намеки на загранкомандировки к диким туземцам? Вот, пожалуй, и все. Впрочем, при желании и это можно расписать а-ля Александр Дюма На самом деле, все мои «подвиги», как и «подвиги» моих соратников, совершались в честь дамы крайне сомнительной прекрасности, имя которой — Высокая Политика. Все они были ярким образчиком изощренного коварства и вероломства и, в отличии от подвигов древнего рыцарства, скорее всего никогда не дождутся своих труверов[20]. Оно и к лучшему.
— Нет, — я отрицательно качаю головой.
Царевна, похоже, ошарашена. Она никак не ожидала отказа.
— Государственная тайна? — с усмешкой произносит красавица.
— Где-то так.
Пауза. Музыканты устало замолкают. Крики и восторженный свист. Может, и наоборот. Все в порядке! Лабухи утирают взопревшие лбы и вновь готовы услаждать слух публики забавными мотивами кузнечного производства.
— Хорошо, — смиряется Наташа. — Хотите оставаться мистером Икс, оставайтесь, пожалуйста. Но когда сменится музыка, обещайте пригласить меня на медленный танец.
— Непременно. На второй. Первый по справедливости принадлежит вашей подруге.
— Невыносим! — печально констатирует она и гордо удаляется, позволяя мне вдосталь любоваться её великолепной косой.
Но вот и медленный танец. Блики перестают метаться по залу, музыка становится негромкой и томной, как взгляд Ромео. Оказывается, ребята действительно владеют инструментами. Мелочь, а приятно. Тонкие руки Птахи лежат у меня на плечах. Слово «биоэнергетика» нынче стало выходить из моды, но через пиджак и рубашку я чувствую энергию, исходящую от её рук. От этого становиться жарко и сердце начинает биться учащенно. С чего бы, господин майор, с чего бы?
Она прижалась ко мне вплотную и под тонкой материей блузки я явственно ощущаю её тело. Оно горячо так, что кажется может обжечь. И уж если на ладони, то душу точно. Господи, о чем бы думал, создавая женщин такими прекрасными? Неужели ты всерьез предполагал, что отдавая должное твоему искусству, мы не будем грешить?
— Чем ты так рассердил Наташку? — положив голову мне на плечо, шепчет Птаха. — Она так рассержена, что кажется влюбленной по уши.
— Шутить изволите?
— Какие уж тут шутки! Я её пятый год знаю — такой не видела.
— Птаха, ты провокатор, — на ухо произношу я, попутно прикусывая губами розовую мочку, украшенную переливистой сережкой.
— А ты не знал?! — улыбается она.
Удивительная женщина! Ей бы достойную школу и когда-нибудь я бы стал рассказывать внукам, что во времена отдаленные был удостоен чести зваться возлюбленным Мата Хари[21] наших дней. Впрочем, до внуков ещё дожить надо. Так что, пока что время есть.
— Послушай, — нежно шепчу я, так словно повествую своей даме о пылкой страсти. — Что это за тип трется возле вашего президента?
— С залысинами?
Я чуть заметно киваю.
— Это Федор Федорович Калашников. Числится ведущим специалистом экспертного отдела. На деле — правая рука шефа.
Ведущий специалист. Это уж точно. Прекрасное прикрытие. Человек без определенных занятий. Если, конечно, смотреть со стороны и не знать куда смотреть.
— Откуда взялся не знаешь?
— Обижаешь, гражданин начальник! Бывший гэбэшник. Диссидентолов.
Фух! Полегчало! Камень с плеч! Диссидентолов. Это хорошо. Это прекрасно. Из всех щупалец кэгэбэшного спрута — это самое безобидное. Дальше, разве что первые отделы.
От того ли, что в Советском Союзе борцов с режимом было ещё меньше, чем секса, а редкие, попадавшиеся на одной шестой части суши особи можно было сосчитать по пальцам и бережно занести в
