– Прекрати мне рассказывать о том, что должны делать семейные люди! – оборвала ее Рейна, разозлившись не на Сибил, а на себя за собственный страх.
– Девочка, ты себя завтра утром сама не узнаешь, – мягко улыбнувшись ей, сказала ирландка.
Рейна ничего не ответила и прошла к кровати. Сибил увидела, как девушка в своем свадебном платье забралась под одеяло и натянула его до подбородка.
– Ну и как, не жарко тебе там в платье? – со смешком спросила Сибил.
Рейна мрачно посмотрела на нее и глухо ответила:
– Я тебя прошу, оставь меня сейчас! Сибил бросила на нее укоризненный взгляд и, вздохнув, сказала:
– Ладно, госпожа, спокойной ночи.
Она вышла из опочивальни, и, как только дверь за ней закрылась, Рейна села на кровати и попыталась успокоиться. До нее все еще доносились звуки буйного пира, и она знала, что очень скоро дружинники Виктора приведут к ней конунга.
Кровать пахла мужчиной, напоминая, кто в ней хозяин. Хозяин скоро придет, чтобы исполнить свой супружеский долг. И как правильно сказала Сибил, у нее, Рейны-валькирии, нет выбора, если она не желает увидеть смерть Рагара и Гаральда.
И все же Рейна решила, что она не отдастся Виктору так просто. После того, как его воины оскорбляли ее – это будет ее возмездием. Однако, девушка знала, что мстить своему мужу она будет за то, что тайно желает его и ждет.
… И слишком скоро до нее донеслись мужские голоса, приближающиеся к двери опочивальни и среди них голос ее мужа.
– Что, эта процессия так уж необходима? – раздраженно спросил Виктор у Канута и Ролло, вызвавшихся проводить его на брачное ложе. Остальные гости, совершенно пьяные валялись там, где их сразило выпитое вино, и теперь терем больше напоминал поле битвы. Впрочем, провожатые Виктора тоже поминутно натыкались на стены и держались из последних сил.
– А как же, ярл! – пьяно икнув, ответил Орм, шедший позади. – Ты должен прийти к невесте со свидетелями!
– А еще что? – уже раздражаясь, спросил конунг, прекрасно представляя реакцию своей молодой жены на этот последний удар по ее самолюбию.
Наконец, они подошли к опочивальне и всей гурьбой ввалились в комнату. Ролло удалось первым увидеть девушку и разглядеть в полумраке комнаты крохотный лоскуток белого платья.
– Твоя невеста еще не разделась! – взревел он. – Она нанесла тебе оскорбление в первую брачную ночь!
Виктор быстро взглянул на испуганную Рейну, а затем став перед дружинниками, решительно сказал:
– Вот что, друзья! Это всем не ваше дело. Так что давайте-ка выметайтесь!
– Д-давай, раз-зденем ее и поколотим, – качаясь, как дерево в бурю, произнес Канут. – Пора научить эту маленькую кобылицу уважать своего мужа и.. ик… его вой… воинов.
Хотя у Виктора не было особого желания затевать драку в такой день, он чувствовал, что его нежелание драться может быть расценено, как слабость. Поэтому, лучше сразу положить этому конец… Широко расставив ноги, Виктор мрачно и грозно сказал:
– Так, а теперь все выметайтесь отсюда и не смейте появляться, пока я вас не потребую к себе!
Канут уже ничего не отвечал, пьяно покачиваясь в дверях, а Ролло игриво толкнув Виктора локтем вбок, добавил:
– И то… Зачем нам ее и раздевать, тебе же достаточно только задрать ее платье, правда?
Не разделяя их веселья, Виктор сквозь зубы процедил:
– Вы выполнили свой долг, привели меня к невесте. А теперь, все вон! Иначе я проломаю вам ваши дурные головы.
Наконец, воины поняли, что ярл не шутит и обменявшись взглядами, они обошли его и покинули опочивальню.
Виктор повернулся к жене. Увидев ее мрачное лицо, он еще больше разозлился на своих дружинников. Пытаясь своими идиотскими шутками повеселить своего ярла, они явно не облегчили ему сегодня его задачу: вступить в свои супружеские права.
Он мягко сказал:
– Рейна, я сожалею о том, как безобразно вели себя мои воины. Уверен, что со временем они изменятся. Когда все эти оболтусы протрезвеют, я их заставлю относиться к тебе с большим уважением.
В следующее мгновение Рейна соскочила с кровати и бросилась к нему с искаженным от гнева лицом, она закричала:
– Ты что же думаешь, мне нужно их уважение?!
Или твое – да, пошел ты.
Несмотря на ее натиск, Виктор при виде босоногой девушки в белом легком подвенечном платье, почувствовал, что у него перехватило дыхание от волнения. Он подошел к ней и улыбнулся:
– Рейна, я знаю, что сегодня тебе пришлось пережить много тяжелых минут и выслушать массу оскорблений. И ты не очень хотела этого замужества. Но, все-таки, может быть, давай попробуем хоть немного что-то исправить? Неужели ты не видишь, что на карту поставлено нечто большее, чем наши с
