Марко сел за руль и, резко вывернув его, стремительно выехал на дорогу.
Вот так.
Теперь она все знает.
Марко не собирается причинять ей вред.
А она сомневалась в этом когда-нибудь?
Она украдкой взглянула на его чеканный профиль и посмотрела, как он выезжает из городка, изо всех сил стараясь не превысить положенную скорость.
Да, подумала она, глядя на стальной блеск глаз и мощную челюсть. Она действительно сомневалась в этом.
Она действительно боялась Марко, поскольку думала, что он способен оскорбить ее и словом, и действием.
В конце концов, она так долго жила во лжи, что не могла знать, на что способен Марко.
Нет, убийство – это, пожалуй, слишком…
Но он похитил ее. И угрожал при этом оружием, упрямо подумала Лия.
А теперь он увозит ее… Куда?
Но еще важнее узнать, что он собирается делать, когда доставит ее в место назначения?
– Ты можешь хоть теперь сказать мне, куда мы едем? – спросила она.
– Пока нет.
– А когда ты собираешься сказать мне об этом?
– Не знаю.
– Что, ты собираешься ждать, пока мы доберемся до места?
– Когда я захочу, то скажу тебе все, ладно, Эй Джи? «Эй Джи». Сорвавшееся с его губ давно забытое имя пробудило в ее душе странные чувства.
– Скажи, куда мы едем, – упрямо спросила она, стараясь не обращать внимания на непрошеные чувства. Марко стукнул ладонью по рулю.
– Черт, ты всегда была ужасно настырной.
– Да, черт, я всегда была ужасно настырной, – как эхо повторила она. – И было время, Марко, когда ты не находил эту черту плохой.
О Господи!
Зачем она опять затронула это?
Ну ладно, положим, что слово «настырная» не вызвало у него таких же ассоциаций, как у нее. Может быть, он не понял, о чем идет речь…
– Мы не можем заняться этим здесь, – прошептал он в тот день в прачечной дома Виктора, когда она загрузила белье в машину и обернулась к Марко. – Виктор и другие сейчас на кухне, сидят за столом. В любую минуту кто-нибудь из них может зайти сюда.
– Мы быстро управимся, – прошептала она в ответ и поцеловала его в шею.
– Мы никогда не управляемся быстро.
– Но на этот раз у нас получится. Мы просто никогда не делали это один раз.
– Мы не можем это сделать сейчас, Эй Джи. Это никуда не годная идея. – Он застонал, когда она коснулась пальчиками гульфика его мешковатых шорт.
– Но ты же меня хочешь… Я чувствую…
– Черт, Эй Джи, я всегда тебя хочу.
– Так возьми меня. Я твоя.
– Потом…
– Сейчас, – настойчиво произнесла она, откинувшись на стиральную машину и задирая подол форменной юбки.
Он едва не задохнулся.
– Так ты не надела…
– Нет, не надела… Сегодня. Я подумала, зачем надевать трусики, если их все равно придется снимать, – это будет потеря драгоценного времени.
– Так ты, значит, заранее решила соблазнить меня сегодня утром?
Она усмехнулась и кивнула, нетерпеливо подрагивая в такт ритмичным колебаниям стиральной машины, которые довели ее до исступления.
– Я жду, Марко, – проворковала она, раздвинув ноги и притягивая его к себе. – Я готова.
– Тебе когда-нибудь говорили, что ты самая настырная женщина на свете?
– Только ты, – ответила она. – И я воспринимаю это как комплимент.
