Над могилами павших большевиков и «молодогвардейцев» их товарищи, оставшиеся в живых, дали клятву отомстить за своих друзей. На могилах были сооружены временные памятники — простые деревянные обелиски. На том из них, что воздвигнут над взрослыми подпольщиками, написаны их имена во главе с Филиппом Петровичем Лютиковым и Бараковым, а на гранях обелиска 'Молодой гвардии' написаны имена всех ее участников — бойцов, погибших за родину.
Вот они, эти имена:
Олег Кошевой, Иван Земнухов, Ульяна Громова, Сергей Тюленин, Любовь Шевцова, Анатолий Попов, Николай Сумской, Владимир Осьмухин, Анатолий Орлов, Сергей Левашов, Степан Сафонов, Виктор Петров, Антонина Елисеенко, Виктор Лукьянченко, Клавдия Ковалева, Майя Пегливанова, Александра Бондарева, Василий Бондарев, Александра Дубровина, Лидия Андросова, Антонина Мащенко, Евгений Мошков, Лилия Иванихина, Антонина Иванихина, Борис Главан, Владимир Рагозин, Евгений Шепелев, Анна Сопова, Владимир Жданов, Василий Пирожок, Семен Остапенко, Геннадий Лукашев, Ангелина Самошина, Нина Минаева, Леонид Дадышев, Александр Шищенко, Анатолий Николаев, Демьян Фомин, Нина Герасимова, Георгий Щербаков, Нина Старцева, Надежда Петля, Владимир Куликов, Евгения Кийкова, Николай Жуков, Владимир Загоруйко, Юрий Виценовский, Михаил Григорьев, Василий Борисов, Нина Кезикова, Антонина Дьяченко, Николай Миронов, Василий Ткачев, Павел Палагута, Дмитрий Огурцов, Виктор Субботин.
1943-45-51 гг.
Вера ИНБЕР
ПОДУМАЙ ОБО ВСЕМ ЭТОМ!
Однажды болгарская девочка-школьница написала Александру Фадееву письмо, в котором спрашивала его о 'Молодой гвардии'.
Фадеев ответил ей, что он 'старался придерживаться жизни'. Но дальше он пишет, что 'Молодая гвардия' — все же роман, и, как во всяком романе, в нем есть вымысел. И, как во всяком историческом романе на историческую тему, в нем вымысел и история настолько переплетены, что трудно отделить одно от другого.
Эта характеристика очень важна для нас. Тем более важна, что она дана самим автором книги.
'Молодая гвардия' — не обычное литературное произведение.
Это одновременно и роман, написанный рукой мастера, и документальная хроника летописца. Еще не раз будущий историк, обращаясь к годам Великой Отечественной войны, будет перечитывать 'Молодую гвардию', находя в ней драгоценные сведения о героических эпизодах Краснодона и неумирающие образы тех, кто отдал свои молодые жизни за родную землю.
'Молодая гвардия' написана для всех возрастов. О ней хочется сказать словами Пушкина, посвященными стихам Жуковского:
'Молодую гвардию' читает и тот, кто сам сражался на полях войны против немецких захватчиков. Кто до сих пор помнит номер своего автомата. Чьи зарубцевавшиеся раны порой все еще побаливают в ненастный денек.
'Молодую гвардию' читает и тот, чьи волосы уже в дни войны были густо подернуты сединой. Кто, проводив сына на фронт, увозил в тыл завод, работавший на победу.
Читает и перечитывает эту книгу старая мать, одна из тех, кто получил в свое время роковое известие. Но даже материнская 'безмолвная печаль' просветляется, когда с фадеевских страниц глядят на нее ясные глаза Олега Кошевого. Когда в сердце звучит удивительное обращение Олега к материнским рукам: '… Мама, мама! Я помню руки твои с того мгновения, как я стал сознавать себя на свете… Я помню, как они сновали в мыльной пене, стирая мои простынки… Я вижу, как сильной рукой своей ты подводишь серп под жито, сломленное жменью другой руки… Я помню, как незаметно могли руки твои вынуть занозу из пальца сына…'
И много-много еще «кадров» этого удивительного изображения материнских рук показывает нам Фадеев.
И все же 'Молодая гвардия' в первую очередь написана для тех, кого Пушкин назвал 'резвой радостью'.
'Резвая радость…' Произнося эти слова, мы представляем себе пьянящее кипение юности, беззаботные улыбки, ловкие движения, оживленный гул молодежных вечеринок, первую влюбленность, быть может, даже первое разочарование.
Заслуга Фадеева как писателя состоит в том, что, показав нам героических участников подпольной организации 'Молодая гвардия', он не лишил всех этих юношей и девушек свойственных им примет 'резвой радости'.
Очутившись в тяжелейших условиях оккупации, окруженные каждодневной, ежечасной смертельной опасностью, не сразу наладившие связь со старшими товарищами, с коммунистами, оставшимися в Краснодоне в подполье, комсомольцы предстают перед нами во всем своеобразии своих характеров, со всеми своими неповторимыми чертами и черточками.
Так, например, мы узнаем, что шестнадцатилетний Олег Кошевой, с его несгибаемой волей, поразительной выдержкой, с его прирожденными организаторскими качествами, этот самый Олег влюбчив.
До дерзости неустрашимая Люба Шевцова, та самая, которая даже в минуты смерти 'не стала на колени и приняла пулю в лицо', — эта Любка любила хорошо одеваться и очень следила за своей внешностью. Даже в грозные минуты эвакуации Краснодона ее золотистые волосы были аккуратно завиты и тщательно уложены.
Роман 'Молодая гвардия' обладает огромной воспитательной силой. Как всякий большой писатель, как Горький, Серафимович, Николай Островский, Фадеев был воспитатель по природе. Он не боялся показывать своих героев в различных душевных состояниях. Не боялся неправильно быть понятым читателем.
Герои 'Молодой гвардии' очень молоды, многие из них только что окончили школу-девятилетку на руднике 'Первомайском'.
Но крайняя молодость не мешает им быть, когда это надо, суровыми, даже беспощадными и жестокими. Вспомним сцену казни предателя Родины «полицая» Фомина.
Эту казнь, этот справедливый акт мести осенней ночью привели в исполнение юноши, почти мальчики. Худенький мальчик, 'ловко снуя острыми локтями', укрепил веревочную петлю на арке ворот бывшего школьного парка. А другой мальчик, Жора Арутюнянц, тихо и торжественно заговорил с легким армянским акцентом:
— Именем Союза Советских Социалистических Республик…
Однако на вечеринке, отмечающей двадцатипятилетие Великой Октябрьской революции, вечеринке, которой суждено было стать последней перед арестом и гибелью большинства «молодогвардейцев», мы видим Жору Арутюнянца в одном из настроений 'резвой радости'.
Слегка захмелев, он, 'мрачно глядя перед собой своими черными армянскими глазами, говорил:
— Конечно, это не современно, но я понимаю Печорина… Конечно, это, может быть, не отвечает духу нашего общества… Но в иных случаях они заслуживают именно такого отношения… — Он помолчал и мрачно добавил: — Женщины…'
Читая эту глубокомысленную сентенцию черноглазого Жоры Арутюнянца, мы улыбаемся той теплой, умудренной жизнью улыбкой, которая была свойственной самому Фадееву.
Но наступает час, когда теплота таких улыбок уступает место огненному гневу, пламенной ненависти, горячей скорби.
Наступают трагические страницы, описывающие арест и гибель героической молодежи Краснодона.
'Молодогвардейцы' выслежены немецко-фашистскими властями, схвачены, заточены, подвергнуты нечеловеческим пыткам.
Но даже тогда, когда истерзанных девушек и мальчиков грузовые машины увозили к шахте № 5, где их ожидала смерть, даже тогда они нашли в себе силы петь 'Интернационал'.
'Их выводили небольшими партиями и сбрасывали в шурф', — пишет Фадеев.
Книгу свою он закончил тоже необычно: поименным перечнем погибших. Их было пятьдесят четыре человека.
Жизнь их кончилась. Но никогда не кончится она в памяти советских людей. Никогда не кончится на страницах 'Молодой гвардий', написанной писателем-большевиком Александром Фадеевым.
'Друг мой! Друг мой!.. Я приступаю к самым скорбным страницам повести и невольно вспоминаю о тебе…' Так начинается одна из заключительных глав 'Молодой гвардии'. Эти строки взяты Фадеевым из его же собственного письма к другу, написанного в юности.
Но, подобно тому как на многолюдном собранье, митинге, демонстрации человеку порой кажется, что оратор говорит именно для него, смотрит в глаза именно ему, — так и эти слова Фадеева воспринимаются вами как обращение к каждому из нас.
Роман 'Молодая гвардия' предназначен в первую очередь для молодежи нашей.
Так пусть же над этой книгой 'задумается резвая радость'. Пусть извлечет для себя высокие примеры коммунистического поведения, того, которое было завещано нам Лениным.
Не обязательно быть поставленным в исключительные условия, чтобы проявить стойкость, мужество, беззаветную преданность делу коммунизма.
Все эти качества могут быть проявлены и в повседневности: в быту, в труде, в отношении к товарищам, в уважении к старшим.
Друг мой! Друг мой! Подумай обо всем этом.
