— Ба, Энтони кричал ночью.
— Бедный малыш, мне так его жаль! — Марселла сидела в постели, держа в руках кружку с крепким сладким чаем, которую принесла Уна.
Уна выглянула в окно. Восемь утра, а над озером уже повисло жаркое марево. Она увидела играющих у воды детей Торпов, Саймона на плоту и Эмили, занятую приготовлением завтрака.
В соседнем доме Корделл, наверное, готовит завтрак для Энтони. Интересно, справился ли он прошлой ночью? Может, ей надо было послушаться инстинкта и постучать к ним? Она тяжело вздохнула. Иногда так трудно разобраться, как поступить правильно.
— Послушать твой вздох, так все заботы мира лежат сегодня на твоих плечах, — сказала бабушка. — Устала на работе?
Уна обернулась.
— Да, ба, было много суеты, но вздохнула я не поэтому. Просто подумала, что, наверно, мне нужно было предложить свою помощь ночью, когда я услышала крики Энтони. Думаю, у Корделла возникли трудности, когда пришлось вплотную заняться сыном. Он и со своим горем еще не справился. Ведь прошло всего полгода после кончины Дейзи.
— Ну, Корделл взрослый человек, а вот мальчик… Боюсь, я мало общалась с ним на этой неделе. Неважно себя чувствовала. Корделлу и остальным я сказала, что слишком много возилась на кухне. А на самом деле все эти дни меня мучил желудок, но сейчас, слава Богу, отпустило. Сегодня я чувствую себя на все сто, ну, может, на девяносто восемь процентов, — поправилась она с полуулыбкой. — Если мы с тобой будем уделять ребенку больше внимания, я уверена, это пойдет ему на пользу. Нет необходимости посвящать Корделла в наше намерение. Не стоит давать ему почувствовать, что он не справляется.
Мысль о комплексующем Корделле заслуживала осмеяния, но пока что он, пожалуй, и вправду оказался не на высоте. А бабушка, озабоченно подумала Уна, все еще неважно выглядит.
Стало быть, заниматься Энтони придется ей самой, по крайней мере, сегодня. Но как это сделать, чтобы не заметил Корделл? Будут трудности. И все же она попытается…
— Знаешь, Корделл сказал мне, что собирается продать свое дело в Англии и начать здесь заново. Замечательно, правда? Он такой добрый. Говорил, что если тебе не нужна наша усадьба, я все равно должна сохранить ее за собой по меньшей мере еще на несколько лет. Он предложил брать меня с собой всякий раз, когда будет приезжать с Энтони. Словно Бог услышал мои молитвы!
— Неужели! — Уна заставила себя улыбнуться. — Тогда… Может, еще немного тостов?
— Нет, дорогая, но я еще немножко полежу, чтобы набраться сил к вечеру. Ты не забыла, что сегодня нам предстоит вечеринка-сюрприз?
— Нет, не забыла.
— Ну и хорошо. — Марселла поставила кружку на столик возле кровати и откинулась на подушки. — Что ты собираешься делать?
— Приберу на кухне, постираю, выкупаюсь, а после поищу Энтони и попробую его немного расшевелить.
В белом закрытом купальнике, с красным полотенцем на плече Уна вышла из дома и тут же увидела Саймона, выглядывавшего из-за ствола березы у дорожки. Он сделал ей знак подойти.
— Уна, — шепотом сказал он, — я не видел вечером твою бабушку и поэтому не смог переложить продукты в ваш холодильник. Ждал тебя, но не дождался. Ты очень поздно приехала?
— Не очень, но Корделл предупредил меня, что бабушке нездоровится и она заснула. Поэтому я постаралась не шуметь и не включать свет.
— Как Марси сегодня?
— Вроде бы неплохо. Она с нетерпением ждет вечеринки.
— Замечательно. Слушай, продукты здесь. — Уна заметила большой пласмассовый ящик у дерева. — Мне бы проскользнуть в вашу кухню, пока Эмили не увидела.
— Пошли.
Им понадобилось несколько минут, чтобы переложить продукты в большой холодильник Марселлы, а ящик закинуть на шкаф, чтобы Эмили не увидела, как муж возвращает его на место.
— Отличная мысль! Из тебя, Уна, вышел бы великий преступник, не оставляющий улик!
Они посмеялись и вернулись к березе, у которой встретились. Саймон уже свернул с дорожки, собираясь уйти, когда Уна задержала его.
— Слушай, — зашептала она, — а вдруг бабушка не сможет увести Эмили перед ужином, как договорились. Как же нам удастся приготовить все для сюрприза?
— Об этом я не подумал. — Саймон растерянно смотрел на Уну, упираясь рукой в ствол дерева.
— А, не беспокойся… Придумаем, как избавиться от всех, даже если понадобится пустить в ход невинную ложь.
— То-то изумится Эмили, когда узнает, какие тайные интриги…
— Плелись под ее прелестным носиком! Здорово! — От избытка чувств Уна дотронулась до его руки и улыбнулась. — И все это во имя любви!
Звук шагов по дорожке подсказал им, что они не одни. Резко обернувшись, Уна почувствовала, как екнуло у нее сердце. Угрюмое выражение лица Корделла не предвещало ничего хорошего.
— Так-так-так, — протянул он обманчиво спокойным голосом. — Что мы здесь делаем?
О Господи! Как ужасны эти совпадения! Саймон и Уна не успели ничего ответить ему, как от дома Торпов послышался голос Эмили:
— Саймон Торп, где ты? Если ты сию же минуту не появишься, твоя яичница с беконом остынет!
Страшной угрозе вторил взрыв детского смеха.
— Доброе утро, Корделл. — Саймон вопросительно посмотрел на Уну, и она чуть заметно кивнула, давая понять, чтобы он за нее не беспокоился. — Хотелось бы постоять с вами, ветерок сегодня приятный, но тороплюсь.
Он ушел, оставив Уну лицом к лицу с Корделлом.
— Доброе утро, — беззаботно приветствовала она его, отметив про себя, что холодный голубой цвет его футболки, спускавшейся на плавки, соответствует холоду его глаз, казавшихся прозрачными. Она поняла, что он раздражен, и поторопилась уйти. — Извини, я шла окунуться.
Она быстро направилась к пляжу, но тут же поняла, что так легко от него не отделается. Через несколько шагов он догнал ее и пошел рядом.
— Как чувствует себя Марси? — спросил он.
— Намного лучше. Набирается сил перед вечером. Мы хотели сегодня поужинать в ресторане, — спокойно соврала она, вовремя вспомнив просьбу Саймона не посвящать никого в вечерние планы.
Дальше они шли молча, и с каждым шагом напряжение возрастало. Уна готовилась к тому, что за этим последует. Уже у воды она, обвив себя полотенцем, посмотрела на него.
— Ты, очевидно, шел за мной с определенной целью. Так говори, в чем дело.
— Ты отлично знаешь, в чем дело, — с угрозой начал он. — Сколько раз тебя надо предупреждать, чтобы ты держалась подальше от Торпа? Может, хватит того, что ты уже натворила? Ты, видно, не усвоила тот урок восьмилетней давности, когда вела себя не лучше обычной шлюхи!
Уна чуть не согнулась пополам от боли. Слова Корделла подействовали на нее, как удар в солнечное сплетение. Справившись с приступом тошноты, она с вызовом посмотрела на него.
— Кто назначил тебя моим сторожем? — бросила она. — Как я себя веду, не твое дело!
— Нет, мое! Эмили мой старый друг, и я не позволю тебе…
— У тебя нет права командовать мной, Корделл Паркер! Лучше займись собственным сыном вместо того, чтобы шпионить за мной! Энтони так нуждается в тебе, ты, глупец! А меня оставь в покое.
По его внезапной бледности она поняла, что ударила по больному месту. Не обращая внимания на мгновенное угрызение совести, она отвернулась так резко, что взметнулись пепельные волосы, бросила полотенце на песок и поспешила вдоль кромки воды к причалу. На полпути она с разбега нырнула в озеро и задохнулась, погрузившись в холодную воду. Как слеп Корделл, с горечью думала она, сильными взмахами плывя к плоту. К тому же глуп, но он никогда не узнает, как больно ранил ее.
Почему же, почему она продолжает безнадежно любить его?
