и читала в них такую ненависть!..
Девушка поняла, что он сразу узнал ее… А судя по легкой усмешке, искривившей его губы, она догадалась, что ничто не изменилось…
Кора глубоко вздохнула.
— Твоя бабушка умерла три дня назад, Дон. Похороны закончились только что. А сейчас мистер Линн собирается зачитать завещание. Мне очень жаль, прости.
— Умерла? — Дон побледнел. — Ты сказала, что я опоздал на…
— Да. — Адвокат зашуршал бумагами. — Увы, слишком поздно. А сейчас… если вы не возражаете, завещание. Начнем?
Дон стоял как громом пораженный.
Кора кивнула и села на место. Она чинно положила руки на колени и постаралась забыть о неприятном человеке за своей спиной, вслушиваясь в слова Роберта Линна.
Юрист зачитал о суммах, оставленных прислуге — кухарке и горничной, которые были уже в преклонном возрасте, затем были упомянуты несколько друзей семьи, церковь, городская школа.
— А мисс Коре Дюкс…
Кора не удержалась от того, чтобы не заплакать. К горлу подкатил комок, и она судорожно вздохнула. Никакой дар не возместит потери живого человека.
— «…A моей дорогой Коре я завещаю имение Кросс, виноградники и все остальное имущество…»
Она не почувствовала ничего. Только один вопрос, словно надоедливая муха, крутился в голове: «Почему не Дону?»
Линн тем временем продолжал говорить, но она уже не воспринимала его слов. Разум не в состоянии был понять все значение того, что произошло…
— Мисс Дюкс? Вам нехорошо?
Наконец она пришла в себя. Оказывается, адвокат закончил чтение и теперь стоял, склонившись над ней.
— Мисс Дюкс, — тихо, но настойчиво повторил он, — если вы проводите меня, то мы могли бы поговорить… э… о более конкретных вещах.
Кора заставила себя подняться и даже умудрилась слабо улыбнуться в ответ на поздравления прислуги. Оказалось, что Дон исчез из комнаты. Может, он, поняв, что остался ни с чем, попросту уехал обратно? Боже, хоть бы это так и было!
Она тепло распрощалась с Линдой и Мэй, которых уже ждало такси, чтобы навсегда увезти из имения, и пошла провожать Линна через большой пустынный холл. Роберт открыл тяжелую дубовую дверь. Он остановился на пороге, ссутулившись и подняв воротник своего пальто, чтобы защититься от порывов еще холодного весеннего ветра.
— Вам придется нелегко, — мягко начал юрист. — Дом, конечно, в прекрасном состоянии, но вот виноградники… Госпожа Кросс совершенно ими не занималась. В последнее время они практически не приносили дохода, а налоги на землю съели почти весь ее капитал. Она умерла, хоть это и ужасно звучит, вовремя. После выплаты всех завещанных ей пожертвований на счету не останется ни цента.
— Я и подумать не могла. — Ветер, от которого не могло защитить легкое платье Коры, заставил ее дрожать. — Госпожа Кросс никогда не сорила деньгами… Я думала, что у нее их много!
— Раньше так и было. — Роберт Линн зажал портфель под мышкой, надевая черные кожаные перчатки. — Вам придется как следует подумать. Лучше всего было бы все продать, но господин Кросс может воспротивиться — это же семейное достояние. Сложное дело… Вам придется вместе с ним все как следует обсудить. И сообщите мне, пожалуйста, о своем решении.
— Да, непременно.
Кора почувствовала огромное облегчение. Похоже, Роберт Линн не обратил внимания на то, что его машина была единственной во дворе. А это означало, что никаких осложнений хотя бы сегодня с Доном не возникнет.
Слава Богу, он уехал.
Продрогнув, Кора поспешила в гостиную, где в камине еще горел огонь. В глубокой задумчивости она подошла к камину, стараясь согреться у теплого огня.
Обхватив себя руками, девушка грустно смотрела на прыгавшие язычки оранжевого пламени.
— Ох, Полли, — простонала она, — что же ты наделала?
— Действительно, что? — Ядовито заданный вопрос заставил ее подскочить как ужаленную.
В комнате с опущенными шторами и освещенной только неярким огнем камина было темновато.
Дон Кросс сидел на небольшом диванчике, сложив руки на груди. Рядом, сладко раскинувшись, спал малыш. На полу валялся грязно-белый рюкзак, и Кора машинально отметила, как нелепо все это выглядит. Дон встал между ней и дверью, отсекая всякую мысль о побеге…
А, собственно, почему она должна от него бежать?
— Ты решила, что теперь богата? — усмехнулся Дон. — Не рано ли радуешься, детка?
Кора недоуменно посмотрела на него. Дон подошел к камину и подбросил в огонь полено. Золотистый рой искр взметнулся вверх.
— Ты очень невнимательна, Кора. Видно, у тебя голова закружилась от свалившегося счастья, да? Ты даже не слышала, как Линн зачитывал дополнительные условия. Похоже, бабушка не совсем обо мне забыла, несмотря на все наши разногласия…
— Что за дополнения? — По холодному тону Коры нельзя было понять, насколько она встревожена. — Так что, собственно, там говорилось?
— Скажу, если нальешь мне что-нибудь.
Кора немного поколебалась, затем, презрительно сжав губы, направилась к бару.
— Что ты будешь пить?
— Виски. Чистое… А ты разве не желаешь составить мне компанию?
Решив, что немного алкоголя не помешает, Кора, не обращая внимания на тревожное предчувствие, налила себе джин и сильно разбавила тоником. Бокал Дона она аккуратно поставила на салфетку и подошла к окну, стараясь не смотреть на собеседника.
— Итак… — Она отпила немного, чувствуя, что вся дрожит. — Я слушаю тебя.
— А знаешь, я сначала тебя не узнал. В последний раз, когда мы виделись, ты была костлявой двенадцатилетней девчонкой с тонкими, как палочки, ножками. Еще у тебя были жиденькие косички, которые торчали поросячьими хвостиками, а теперь…
— Что теперь? — Кора подавила смешок. Девушка прекрасно знала, что красива, но почему-то ей было приятно услышать из уст Дона, как сильно она изменилась.
— Ты сногсшибательная, — тихо произнес он. — Даже траурное платье не портит тебя. Фигура, бездонные глаза и молочно-белая кожа — ты потрясающе красива и знаешь это. Сейчас я вижу, — в голосе Дона зазвучали металлические нотки, — что ты точная копия своей покойной матушки.
Кора почувствовала себя так, словно ее грубо спустили с лестницы.
— Да. — Ее голос прозвучал на удивление спокойно. — Это святая правда. Ну и что?
— Мать бы тобой гордилась. — Дон был по-прежнему холоден. — Ты выиграла там, где она потерпела неудачу. Теперь ты хозяйка имения и виноградников. Только в отличие от своей матери, которой пришлось даже развестись, чтобы стать хоть чуточку ближе к заветной цели, тебе все досталось на блюдечке. Так что скажи… — Он одним глотком допил виски. — Ты что, детка, продала душу дьяволу, чтобы унаследовать это райское местечко?
Кора знала, что жгучим брюнеткам люди обычно приписывают бурный темперамент. В ее случае так оно и было, но она умела себя сдерживать. Девушке вовсе не хотелось показывать, насколько она задета его словами.
— Ты только что признал, что дом мой, — без тени эмоций сказала Кора. — И я бы не желала, чтобы мне здесь говорили гадости. — Она овладела собой. Даже если Дон имел больше прав на поместье, он не может противиться завещанию. — Сейчас я пойду переоденусь, а когда вернусь, надеюсь уже не застать тебя. В противном случае…
