что у меня есть. Казначеем назначаю Витю.
Счастливчики, которым предстоял поход в кино, окружили Витю. Разочарованный Сарсанбай нахмурился и отошел в сторону.
Остапу стало жаль Сарсанбая, он обнял брата.
—Папа же тебе сказал — пойдешь в следующий раз.
Мехриниса упрекнула мужа:
—Что за привычка у вас! Очень нужно прямо сейчас идти в кино! Если им поддакивать, они вам на шею сядут!
—Ладно, оставь их, пусть! — отмахнулся Махкам-ака и решительно направился будить Батыра и Колю. Не открывая двери, он с силой постучал в нее кулаком: — Ну, вставайте, лежебоки!
В комнате зашевелились.
Махкам-ака спустился во двор и пошел в кузницу.
Коля проснулся уже давно. На глаза ему попалась толстая пачка писем. Зная, что брат от него ничего не скрывает, Коля начал читать письма. Это были письма самого Батыра, которые он не смог отослать, и письма Салтанат, полученные Батыром на фронте.
Батыр проснулся от стука Махкама-ака. Коля же не обратил на этот стук никакого внимания. Он был увлечен чтением писем. Батыр следил за ним и удивлялся, как переживает Коля, читая их. Братишка то сжимал губы, то ласково улыбался, то сдвигал брови, и при этом трепетала каждая ресничка, каждая веснушка.
В комнату решительно вошла Мехриниса.
—Ну, хватит нежиться. Вставайте. Пейте чай. А то у меня дел по горло.
После завтрака Коля отправился на базар. Возвращаясь домой, у калитки он столкнулся с Кадырходжой.
—Ассалому алейкум, амаки.
—Ассалейкум салям, сынок.
Услышав голоса, из кухни вышла Мехриниса, искренне радуясь гостю.
—Как жива-здорова Этиборхон? Как дети? Есть ли письма от Мутабар?
—О, у нас большая радость! Я тоже стал дедушкой, янга. Дочь родила нам внука,— с гордостью сообщил Кадырходжа.
—Поздравляю вас! Когда?
—Три дня назад получили известие.— Кадырходжа смотрел на Мехринису и Колю с выражением неподдельного счастья.
Из кузницы торопливо вышел Махкам-ака.
—А, это вы! О каком внуке тут говорят?..
—Мутабар разрешилась,— опередила гостя Мехриниса.
—Ого, вот приятная весть! Что, дочь приехала в Ташкент? — поинтересовался кузнец.
—Да нет. Она до сих пор в Куйбышеве.
—Вот как? Знал бы — мог бы зайти, повидаться. А муж- то с ней сейчас?
—Приехал на побывку. Ну, а у вас как дела? Говорят, уже готовитесь к свадьбе сына? Можно поздравить?
—Пока рано поздравлять. Еще не было помолвки,— не вдаваясь в подробности, ответила Мехриниса.
Но Кадырходжу не устроил уклончивый ответ.
—Почему?
—Жених упрямый,— с улыбкой ответил Махкам-ака.
—Батыр-то ее видел? Может, не нравится?
—Видел, кажется, да, Мехри? — Махкам-ака повернулся к жене.
Мехриниса поспешно закивала в ответ.
—Значит, парень просто смущается. Согласится, конечно, куда же он денется.
Кадырходжа заметил, что супруги чувствуют себя неловко при этом разговоре, и, чтобы переменить тему, позвал Колю, прошептал мальчику что-то на ухо. Коля в ответ улыбнулся и выбежал на улицу.
—Что ж мы стоим? Проходите.— Махкам-ака пригласил гостя пройти на айван. Кадырходжа отказался:
—Не буду вас отвлекать от работы, да я и сам занят по горло. Лучше зайдем на минутку в кузницу.
—Работа не убежит, давайте выпьем чаю,— настаивал кузнец. Но Кадырходжа не сдавался:
—Уста, я скучаю по кузнице.
«Видно, хочет о чем-то поговорить»,— догадался Махкам- ака.
В этот момент во дворе появился Коля с мешком в руке.
Махкам-ака и Мехриниса с удивлением посмотрели на Кадырходжу.
—Вот все, янга, что мы смогли... Остальное за нами...— объяснил Кадырходжа, передавая мешок Мехринисе.
—Ой, ведь еще ничего и не известно. Зачем же вы? И так много...— Мехриниса покраснела от стыда, сообразив, что Кадырходжа принес свадебный подарок Батыру.
Махкам-ака пришел ей на помощь.
—Раз туяна[70] есть, значит, и свадьба состоится. Принимай, принимай, жена. Кто знает, может, и нам скоро, как Кадырходже, подарят внука...
—Да ну вас с вашими шутками! — рассердилась на мужа Мехриниса.
—Вы не ругайтесь, сначала откройте, посмотрите, стоящий подарок или нет. Внимательно смотрите, как бы не было в мешке металлолома! — расхохотался Кадырходжа.
—Вот чему я бы очень был рад. Сейчас мне металл дороже всего,— серьезно заметил Махкам-ака и, взяв под руку гостя, направился в кузницу.
Мехриниса принялась готовить угощение. Поставив на поднос кое-какие лакомства, чайник с чаем и две пиалы, она попросила Колю отнести это мужчинам.
Кадырходжа, переступив порог кузницы, с удовольствием ощутил знакомый едкий запах дыма, запах раскаленного железа, шлака, лежавшего грудой справа от печки, угля в горне, сажи, приставшей толстым слоем к стенкам борова. Кадырходжа наслаждался привычной картиной и, довольный, сел на старенькую, обгоревшую табуретку.
—Ну, уста, хватит, сколько можно,— взял он сразу быка за рога.— Закрывайте кузницу, идемте со мной на завод.
—Опять за старое? Я-то думал, что-нибудь важное! Сказал же, если буду жив-здоров, научу еще и детей кузнечному ремеслу. Коля вот уже взялся за работу, и неплохо идут у него дела.— Махкам-ака ласково взглянул на сына, стоявшего на пороге с подносом в руках.
—Дада, вот мама прислала, а я пойду...
—Да, иди, сынок, иди.
—Этот мальчик вырастет надежной опорой для вас.— Кадырходжа проводил Колю взглядом и затянулся папиросой.— Ну а насчет завода как? Окончательно?
—Окончательно и бесповоротно! Я не могу уйти и оставить своих товарищей! — твердо ответил Махкам-ака. Чувствовалось, однако, что он волновался: правой рукой кузнец нервно пощипывал бородку.
—Что ж, уста, я могу только просить вас, а не приказывать. Ну, теперь перейдем к основному. Вам предстоит поездка в Москву.
—В Москву?! — Изумленный кузнец застыл, не сводя глаз с гостя.
—В Москву.
—Зачем? Что-нибудь случилось? — забеспокоился кузнец, перебирая в памяти все последние заказы.
—Все хорошо, вот потому и поедете. Поедете, чтобы потребовать порядка во всем мире.
—Не понял.
—В Москве открывается большой форум борцов с фашизмом. Вас выбрали представителем на этот
