капусту, и не ошибся. Девочка желала только куриную ножку и немного риса, а Ник слишком устал и решил с ней не ругаться.
– Мама готовила лучше, – сказала Джулия. – Эта курица совсем сухая.
– Она же два часа простояла в духовке.
– Все равно, мама жарила курицу лучше всех.
– Это точно, – вздохнул Ник. – Давай, ешь.
– А где Люк?
– Он сейчас придет.
«Не очень-то он торопится», – добавил про себя Ник.
Джулия смотрела на куриную ножку у себя в тарелке с таким видом, словно это был огромный таракан.
– Мне здесь не нравится, – наконец сказала она.
– Где «здесь»? – озадаченно спросил Ник.
– Здесь! – упорствовала девочка.
– В этом доме?
– У нас тут вообще нет соседей.
– Нет, есть, но…
– Но мы их вообще не знаем. Это не поселок, это просто дома в лесу.
– Здесь люди не любят общаться друг с другом, – согласился Ник. – Но мама хотела, чтобы мы сюда переехали. Она думала, что здесь безопасней, чем в нашем старом доме.
– Безопасней? А как же Барни? – У Джулии на глаза навернулись слезы.
– С новой сигнализацией мы в безопасности.
– В старом доме такого не бывало, – положив подбородок на сложенные руки, всхлипнула девочка.
Входная дверь распахнулась, и засвистела сигнализация. Через несколько секунд раздались тяжелые шаги, на кухне появился Лукас и швырнул рюкзак на пол. Нику казалось, что его сын с каждым днем становится все выше и шире в плечах. На нем была темно-синяя футболка с длинными рукавами, мешковатые штаны, сползшие на бедра до такой степени, что из-под них виднелась резинка трусов, и перевернутая назад козырьком бейсболка, под которой на голову молодого человека была навернута какая- то тряпка.
– Что у тебя на голове? – спросил Ник.
– Бандана. А что?
– Ты что, танцуешь хип-хоп?
Лукас закатил глаза и покачал головой.
– Я не хочу есть. Я пошел к себе.
– Ну посиди с нами! – умоляющим тоном возопила Джулия.
– На завтра много уроков, – буркнул Лукас и, ни на кого не глядя, вышел из кухни.
11
Ник поднялся вслед за сыном наверх.
– Нам надо поговорить.
– Опять? – простонал Лукас, увидел приоткрытую дверь своей комнаты и спросил: – Ты что, ко мне заходил?
– Сядь, Люк, давай поговорим.
Лукас заметил обращенный к двери монитор, подбежал к нему и отвернул его в сторону.
– Я не хочу, чтобы ты заходил ко мне в комнату.
– Я сказал: сядь.
Лукас сел на край кровати, уперся локтями в колени и положил подбородок на сложенные руки в манере, которой недавно стала подражать и его младшая сестра. При этом Лукас довольно злобно косился на отца.
– Я не разрешаю тебе смотреть порнографические сайты.
Лукас повернул лицо к Нику, отметившему незамутненный, чистый и невинный взгляд голубых глаз своего отпрыска. Он также заметил, что у Лукаса появился пушок на подбородке. Несколько секунд Лукас, кажется, не знал, как лучше поступить: начать отнекиваться или мужественно признаться в том, неоспоримые улики чего красовались на мониторе.
– Я и так все это знаю, Ник, – наконец сказал он. – Мне уже шестнадцать.
– Перестать называть меня «Ник»!
– Хорошо! Папа! – поморщился Лукас. – Скажи спасибо, что я не хожу на сайты с пытками и убийствами. Если бы ты увидел, что там показывают, ты сам бы включил мне порнуху.
– Если ты еще раз выйдешь на такой сайт, я отключу тебе Интернет.
– Не имеешь права. У меня должна быть электронная почта. Ее требуют в школе.
– Значит, у тебя останется доступ только к электронной почте. Я знаю, что такое возможно.
– Не имеешь права. Нам в школе задают искать информацию в Интернете.
– Я видел, какую информацию ты там ищешь… Где ты был сегодня днем?
– У друга.
– Я слышал по телефону музыку и голоса. Как в баре.
Лукас явно решил игнорировать это наблюдение отца.
– Что случилось с Зигги?
– Зигги – придурок.
– Он твой лучший друг.
– Если бы ты его знал, ты бы так не говорил.
– Ну и с кем ты теперь дружишь?
– С друзьями.
– Как их зовут?
– Какое тебе дело?
Ник на секунду задумался.
– Я хочу, чтобы ты снова ходил к Андербергу, – сказал он наконец сыну, который посещал этого психоаналитика в течение четырех месяцев после смерти матери, но потом перестал, мотивируя это тем, что «старик Андерберг в полном маразме».
– Ни за что.
– Но я вижу, что тебе необходимо выговориться, и раз ты не желаешь говорить со мной…
– О чем говорить?
– Послушай, Лукас, ты недавно пережил одну из самых страшных трагедий, какие только могут выпасть на долю человека. Я понимаю, что тебе тяжело. Но мне и твоей сестре от этого не легче!
– Никуда я не пойду! – рявкнул Лукас.
– Почему?
– Мне некогда, – сказал Лукас таким тоном, словно разговаривал со слабоумным. – У меня много уроков.
С этими словами он встал и прошел к письменному столу.
Налив себе виски со льдом, Ник стал смотреть телевизор в гостиной, но передачи его не заинтересовали. Через некоторое время напиток подействовал, в желудке у Ника потеплело, а в ушах – зашумело. Около полуночи он поднялся к себе. И Джулия, и Лукас уже погасили свет. Только что установленная панель сигнализации у него в спальне светилась зелёным светом. На ней значились черные буквы «Готово». Что готово? К чему готово? Мастер, установивший сигнализацию, сегодня днем звонил Нику на работу и провел с ним краткий инструктаж. Если где-нибудь в доме откроется дверь, на панели
