– Труп нашли в Гастингсе. В мусорном баке. В мешке для строительного мусора.
– Сколько он там пролежал?
– Откуда я знаю!.. Ты это, брось умничать!
– Постараюсь. А кто его нашел? Бездомные, копавшиеся в отходах?
– Мусорщик… И не распускай нюни, как в тот раз с негритенком. Или тебя быстро отстранят от дела. Я об этом позабочусь.
За несколько месяцев до того на руках у Одри умерла маленькая Тиффани Окинс. Ее отца, пристрелившего свою жену и ее любовника, скрутили, но до этого он успел выстрелить в свою дочь. Одри плакала навзрыд, глядя, как умирает хорошенькая девочка в розовой пижамке. Тиффани могла бы быть дочерью Одри, не способной иметь детей. Одри было не понять, как ярость может ослепить человека до такой степени, что он пойдет убивать не только бросившую его жену и ее любовника, но и собственную дочь.
При мысли об этом Одри пробормотала про себя: «…принимайте друг друга, как и Христос принял вас в славу Божию».
– Обещаю держать себя в руках, – сказала она вслух.
2
Тело нашли в мусорном баке на стоянке за маленьким занюханным кафе под названием «Счастливчик». Вокруг бака натянули желтую полицейскую ленту, за которой уже собралась обычная толпа зевак. Одри задумалась о том, как странно и грустно то, что очень многие люди привлекают к себе внимание братьев и сестер во Христе только после своей смерти. Она не сомневалась в том, что при жизни нынешний мертвец мог днями напролет бродить в полном отчаянии по улицам, и никто не обратил бы на него ни малейшего внимания, не говоря уже о том, чтобы протянуть ему руку помощи, но стоило ему умереть, как тут же собралась толпа, внимания которой при жизни он бы никогда не добился.
Впрочем, телевидения не было. Нигде не было видно фургона 6-го канала новостей. Скорее всего, в толпе не было даже репортера из «Фенвик фри пресс». Никому не хотелось ехать в шесть утра в такой район, как Гастингс, чтобы присутствовать при извлечении из мусорного бака трупа очередного бродяги.
Рой Багби остановился между двумя патрульными полицейскими автомобилями. Они с Одри молча вышли из машины. Одри заметила белый фургончик отдела идентификации пострадавших. Значит, некоторые эксперты уже прибыли. Но медиков еще не видно. Полицейский с нашивками сержанта, оповестивший диспетчера в полицейском участке о страшной находке, с гордым видом расхаживал вдоль желтой ленты, бросая грозные взгляды на зевак. Он был рад оказаться в центре внимания. Первый раз за всю неделю, а может, и за целый месяц, в его жизни случилось что-то стоящее внимания. Он подошел к Одри и Багби и потребовал, чтобы они расписались у него на бланке.
Одри заметила вспышку. Потом другую. Это работал Берт Коопманс из отдела идентификации. Одри относилась к Коопмансу с симпатией. Он быстро соображал и работал тщательно, если не сказать скрупулезно, как и все лучшие техники в полиции. При этом он держал себя с остальными совершенно нормально, чаще всего – дружелюбно. Одри нравились такие полицейские. Берт Коопманс увлекался стрелковым оружием. У него был свой сайт в Интернете, посвященный ружьям, пистолетам и их судебной экспертизе. Берту было лет пятьдесят. Он был худой, лысоватый и носил очки с толстыми стеклами. Сейчас он что-то снимал, обвешанный, как безумный папарацци, поляроидом, цифровым фотоаппаратом, пленочным фотоаппаратом и видеокамерой.
Непосредственный начальник Одри сержант Джек Нойс, руководивший отделом по особо опасным преступлениям, разговаривал с кем-то по телефону. Увидев, что Одри и Багби уже подлезли под желтую ленту, он жестом попросил их задержаться. Нойс был круглолицым и дородным. У него были грустные глаза и покладистый характер. Именно он уговорил Одри пойти на работу в его отдел. Тогда он утверждал, что ему в отделе нужна женщина. Возможно, он уже осознал свою ошибку, но не признавался себе в этом. Нойс всегда защищал Одри, а она старалась не докучать ему жалобами на мелкие обиды, которые постоянно терпела от своих коллег. Иногда до Нойса доходили разные слухи. В эти моменты он отзывал Одри в сторонку и обещал ей серьезно поговорить с остальными. Чего, конечно, никогда не делал. Нойс терпеть не мог ссориться.
Закончив говорить по телефону, Нойс сказал:
– Неизвестный пожилой белый мужчина лет шестидесяти. Пулевые ранения в грудь и в голову. Мусорщик заметил труп, когда приготовился опорожнять бак к себе в кузов грузовика. Это был его первый мусорный бак сегодня утром. Ничего себе начало трудового дня!
– Значит, сейчас в мусорном баке все его первоначальное содержимое, которое было там вместе с трупом?
– Да. Мусорщик не стал ничего трогать и остановил первый же полицейский патруль.
– Скажи спасибо, Одри, что по мертвецу не прошелся утрамбовыватель в кузове. После этого он походил бы на раздавленную кошку. Тогда б тебя точно вырвало! – жизнерадостно заметил Багби.
– Очень меткое сравнение, Рой, – с кривой усмешкой сказал Нойс. Одри всегда казалось, что сержант тоже не любит Багби, но из вежливости старалась не следить за их отношениями.
Багби потрепал Нойса по плечу и проследовал к мусорному баку.
– Мне очень неприятно, Одри, – негромко пробормотал Нойс.
– У Багби уникальное чувство юмора, – ледяным тоном ответила Одри, не вполне поняв, что же именно неприятно ее начальнику.
– Диспетчер утверждает, что Оуэнс был пьян, а следующим в списке стоял Багби. Сам бы я не отправил тебя работать вместе с ним… – пробормотал Нойс и замолчал.
Внезапно сержант помахал кому-то рукой. Одри повернулась и увидела гробовщика Кертиса Декера, вылезающего из своего старого черного «форда». Маленький, всегда смертельно бледный Декер вот уже двадцать семь лет обеспечивал ритуальные услуги для всего Фенвика, а также перевозил в морг при больнице им. Босуэлла трупы из всех частей города. Закурив сигарету, Декер со скучающим видом прислонился к своему черному фургону, ожидая, пока до него дойдет очередь.
У Нойса зазвонил телефон, и Одри воспользовалась этим моментом, чтобы отойти в сторону.
Берт Коопманс старательно наносил кисточкой белый порошок на край помятого темно-синего мусорного бака.
– Привет, Одри, – сказал он, не поднимая головы.
– Привет, Берт! – Рядом с баком воняло гнилью, а чуть подальше пахло жареным беконом из открытой задней двери кафе.
На асфальте валялось множество сигаретных окурков. Рядом с баком курили посудомойщики и приходящие повара. Среди окурков выделялись осколки коричневой пивной бутылки. Одри понимала, что здесь не найти никаких улик вроде пустой гильзы. Мужчину явно прикончили в другом месте.
– Вижу, работаешь вместе с Багби…
– Угу.
– Когда-нибудь тебе воздастся сторицей за твои муки.
Одри улыбнулась и покосилась на труп в баке. Завернутое в мешок тело валялось на грудах осклизлых салатных листьев и банановой кожуры между недоеденным сандвичем и огромной пустой жестянкой из-под растительного масла.
– Он что, так сверху и лежал?
– Нет, на него навалили другого мусора.
– Ты, конечно, ничего не нашел. Никаких гильз, ничего такого?
– Я не очень-то и искал. Тут восемь кубических ярдов отходов. Пусть в них пороются наши ребята в комбинезонах.
– Ты уже искал отпечатки пальцев на мешке?
– Ой, не догадался! – съязвил Коопманс.
