совершал колоссальное мысленное усилие.
– Не имею никаких оснований это утверждать.
– Но ведь вы затребовали информацию о нем в полиции? Вы его подозревали?
– Я стараюсь хорошо выполнять свою работу, – взглянув прямо в глаза Одри, ответил Ринальди, – и не исключаю никаких возможностей. Не сомневаюсь в том, что вы действуете точно так же.
– Извините, но я не поняла. Вы все-таки подозревали Эндрю Стадлера или нет?
– Видите ли, в дом моего руководителя не только влезали, но и делали там всякие непотребные вещи. Естественно, что в первую очередь мне пришло в голову изучить тех лиц, кто был уволен из нашей фирмы. Всех, кто не удержался от тех или иных угроз в ходе увольнения. Потом оказалось, что один из них лечится у психиатра. Естественно, мне захотелось узнать о нем побольше. Вам это не кажется логичным?
– Абсолютно. И что же вы узнали?
– Что я узнал?
– Да. Он угрожал при увольнении?
– Я бы этому не удивлялся. С людьми это случается. В такие моменты они могут наговорить все что угодно.
– А вот начальник модельного цеха утверждает, что Эндрю Стадлер никому не угрожал. В отделе кадров говорят то же самое. Он уволился, но никого не проклинал.
– Пытаетесь меня поймать? – усмехнулся Ринальди. – Напрасно. И вообще, подумайте только, о ком идет речь! Он же не вылезал из сумасшедшего дома!
– Ему поставили диагноз шизофрения?
– Чего вам от меня надо? Если вы меня спросите: это Стадлер выпустил кишки собаке Коновера? – я скажу вам: откуда я знаю?
– Вы с ним разговаривали?
– Нет, – отмахнулся Ринальди.
– Вы обращались в полицию, чтобы там провели расследование?
– Зачем? Чтобы совсем испортить этому несчастному придурку жизнь?
– Вы же сказали, что не удивились бы, услышав от него при увольнении угрозы.
Ринальди повернулся на своем удобном кресле и, прищурившись, уставился на экран компьютерного монитора.
– Кто у вас сейчас начальник отдела? Нойс?
– Да. Сержант Нойс.
– Передавайте ему от меня привет. Он добрый человек. И хороший полицейский.
– Хорошо. Передам.
«Что это? – подумала Одри. – Он намекает, что будет жаловаться на меня Нойсу? Но ведь Нойс практически не знает Ринальди! Я сама спрашивала о нем Нойса».
– Возвращаясь к моему вопросу, мистер Ринальди. Выходит, вы никогда не разговаривали со Стадлером и не обращали на него внимание полиции как на подозреваемого во вторжениях в дом мистера Коновера?
Эдди Ринальди задумчиво наморщил лоб, покачал головой и спокойно проговорил:
– У меня не было оснований считать, что это дело рук Стадлера.
– Значит, злоумышленник, вторгавшийся в дом мистера Коновера, до сих пор не найден?
– Это я должен спросить ваших коллег, что они предпринимают, чтобы его найти.
– А вы вообще когда-нибудь видели Эндрю Стадлера? Разговаривали с ним?
– Никогда.
– А мистер Коновер встречался со Стадлером? Разговаривал с ним?
– Вряд ли. Генеральный директор компании такого масштаба обычно редко встречается с рабочими. Разве что на собраниях.
– Тогда вас не удивляет то, что мистер Коновер был на похоронах Стадлера?
– Вот как? Это на него похоже!
– В каком смысле?
– Мистер Коновер очень трепетно относится к людям. Особенно к своим сотрудникам. В том числе к бывшим. Скорее всего, он ходит на все похороны сотрудников «Стрэттона». В таком маленьком городке, как наш, это неизбежно. Мистер Коновер здесь у всех на виду.
– Понятно. – Одри ненадолго задумалась. – А вы не показывали мистеру Коноверу списки уволенных сотрудников, возбудивших у вас подозрение, чтобы он сам подумал, не говорят ли ему что-нибудь особенное их имена?
– Обычно я его не беспокою по таким пустяковым вопросам, если у меня нет твердой уверенности. Я занимаюсь своей работой и не мешаю работать ему… Ну а вам я вряд ли чем-то могу помочь. Могу лишь сказать, что мне жаль мужика, тридцать шесть лет проработавшего на «Стрэттоне» лишь для того, чтобы его труп потом нашли на помойке.
17
– Алло! – Скотт Макнелли высунулся из-за перегородки, за которой сидела Марджори Дейкстра. – Не желаешь ли развлечься чтением? Книга ужасов под названием «Ежеквартальный финансовый отчет» в своей новой редакции готова!
Ник Коновер оторвал глаза от экрана монитора с неприятной электронной перепиской с юристом «Стрэттона» Стефанией Ольстром по поводу бесконечной и утомительной тяжбы с Министерством по охране окружающей среды, связанной с выбросами в атмосферу некоторых летучих органических соединений, содержащихся в клее, применявшемся «Стрэттоном» при изготовлении одной марки стульев, к тому же уже снятых с производства.
– Интересно? – спросил он у Макнелли.
– Не очень. Извиняюсь за то, что даю это тебе в последний момент, но мне пришлось переделать все цифры так, как ты этого хотел.
– Извини, что заставил тебя работать, – саркастически усмехнулся Ник. – Но в конечном итоге отвечать за эти цифры придется не тебе, а мне.
– Мьюлдар и Айлерс приезжают в Фенвик сегодня вечером, – сказал Скотт Макнелли. – Я сказал им, что покажу отчет им сегодня же перед ужином. Ты же знаешь этих людей… Они не отстанут…
Члены совета директоров всегда ужинали в Фенвике накануне ежеквартального заседания. Дороти Деврис, дочь основателя «Стрэттона» и единственный член его семейства, входящий в состав совета директоров, обычно приглашала их в загородный клуб Фенвика, в котором, по сути дела, почти единолично распоряжалась. Ужины эти были скучными и чопорными. О делах там почти никогда не говорилось.
– Знаешь, Скотт, сегодня вечером я не смогу поужинать с вами. – Ник встал и пошатнулся от острой головной боли.
– Как? Ты сошел с ума!
– Сегодня в школе у моей дочери праздник. Четвероклассники поставили спектакль. «Волшебник из страны Оз».[31] У моей Джулии там большая роль. Я никак не могу пропустить.
– Четвероклассники поставили спектакль? Ты шутишь?
– В прошлом году я не ходил на спектакль третьеклассников. Еще я не ходил на выставку их рисунков. Еще я не ходил практически ни на одно родительское собрание. А этот спектакль я пропустить не могу.
– Пусть тебе его запишут на видео!
– Запишут на видео? Какой из тебя после этого, на фиг, отец!
– Я сам никогда не хожу в школу и этим горжусь. А дети мои уважают меня еще больше за то, что я такой гордый и недоступный.
