– О, там их еще много, – пошутил Крейг.
– Ты обратил внимание на брошь Сьюзи? – спросила Кейт.
Я действительно заметил огромную аляповатую кляксу на блузке Сьюзи, но решил не обращать на нее внимания из вежливости.
– Это морская звезда? – поинтересовался я.
– Нравится? – спросила Сьюзи.
Да, это действительно была морская звезда, целиком покрытая сапфирами и рубинами – должно быть, она стоила целое состояние. Я вообще никогда не понимал, почему женщины так любят булавки и броши, но этот конкретный экземпляр был особенно нелепым.
– О, Сьюзи, какая
– Это подарок Крейга, – ответила Сьюзи. – Где ты ее купил? «Гарри Винстон» или «Тиффани»?
– «Тиффани», – ответил Крейг, – как только я ее увидел, сразу подумал, что она создана
– Работа самого Джина Шлумбергера, – подхватила Сьюзи, – я бы никогда не позволила себе потратить столько денег на ювелирное украшение. И это был даже не мой день рождения или какой-то особый случай.
– Для меня каждый день, проведенный с тобой, – особенный, – сказал Крейг и положил руку ей на плечо. Сьюзи поцеловала его, а меня чуть не вырвало.
Не в силах больше это выслушивать, я постарался поскорее сменить тему разговора:
– Ребята, а что вы там говорили о бетоне?
– Нам советуют сменить столешницы на кухне, – ответила Кейт и заговорщицки подмигнула мне.
– Мы избавились от старых гранитных столешниц в нашем доме в Сан-Франциско сразу после того, как побывали в гостях у Стивена, – сказал Крейг.
На этот раз я счел за лучшее не уточнять, кого он имел в виду – Стивена Спилберга или Стивена Сигала.
– И то верно, мне же всегда хотелось иметь кухню как в коммунальной квартире каких-нибудь работяг из Восточного Берлина, – ответил я.
Крейг улыбнулся, обнажив ослепительно белые керамические коронки, и посмотрел на меня мягко и снисходительно, словно я был недоразвитым ребенком.
– А как дела в мире большого бизнеса? – спросил он.
– Все в порядке, – ответил я, кивая, – иногда очень много суеты, а в целом – нормально.
– Слушай, твой босс, Дик Харди, в прошлом году приглашал меня на открытый чемпионат Entronics по гольфу в Пеббл Бич. Приятный парень. Бог мой, мне пришлось играть бок о бок с такими звездами гольфа, как Тайгер Вудс и Виджей Сингх – было здорово.
Я понял намек. Он приятельствовал с генеральным директором компании, на которую я работал, а я его даже не встречал. Он был знаком со всеми знаменитостями, потому что – чего уж там – сам был знаменитостью. Кстати, могу себе представить, насколько позорно Крейг играет в гольф.
– Ясно, – это все, что я сказал вслух.
– Я бы мог замолвить за тебя словечко перед Диком, – сказал Крейг.
– Не трать зря время. Он даже не знает, кто я такой.
– Ничего страшного. Я просто скажу ему, чтобы к тебе получше присмотрелись.
– Спасибо, но правда не стоит этого делать, Крейг. Я ценю твою заботу.
– Приятель, ты работаешь на износ. Я восхищаюсь тобой. Я получаю сумасшедшие деньги за ерунду, практически за развлечения, а тебе приходится потом и кровью зарабатывать свой хлеб. Правда же, Кейти?
– О да, он действительно много работает, – ответила Кейт.
– Я не думаю, что справился бы с такой работой, как у тебя, – Крейга уже понесло. – Все это дерьмо, с которым приходится мириться, да?
– Ты себе просто не представляешь, – сказал я.
Больше я не мог выносить эту чушь, поэтому сказал, что хочу переодеться в домашнее. Вместо того чтобы направиться в гардеробную, я занялся поисками Итона и нашел его в крошечной комнатке для гостей наверху – предполагалось, что в будущем эта комнатка станет детской. Итон лежал на животе на голубом ковролине, покрывавшем пол, и читал книгу. Он поднял глаза, когда я вошел.
– Привет, дядя Джейсон, – сказал он. Итон шепелявил – словно его внешность не давала достаточно поводов для насмешек одноклассников – и носил очки.
– Привет, дружок, – сказал я, присаживаясь рядом с ним. Я вручил ему завернутую в подарочную бумагу книгу. – Похоже, тебе не нужна еще одна книга, верно?
– Спасибо, – ответил он, вставая на колени и разрывая бумагу. – О, это классная книга!
– У тебя уже есть подобная.
Он торжественно кивнул:
– Я думаю, эта книга лучшая из всей серии.
– Я выбирал между этой и другой, про лондонский Тауэр.
– Это правильный выбор. Мне все равно нужен еще один экземпляр для дома в Сан-Франциско.
– Ну и славно. Итон, ты должен мне кое-что объяснить. Я никак не могу понять, почему ацтеки придавали такое большое значение человеческим жертвам.
– Эээ… это довольно сложно.
– Бьюсь об заклад, ты сможешь мне объяснить.
– Ну хорошо, это для того, чтобы вселенная продолжала двигаться. Они верили, что в человеческой крови есть какая-то особая энергия, особенно в сердце. И ею нужно все время делиться с богами, иначе мир остановится.
– Понятно. В этом что-то есть.
– Если дела шли плохо, они просто приносили больше людей в жертву.
– У нас на работе происходит то же самое.
Он поднял голову:
– Правда?
– Вроде того.
– А еще ацтеки снимали кожу, жарили и ели людей.
– Вот этого мы пока не делаем.
– Хочешь посмотреть на кресло с шипами?
– Обязательно, – сказал я, – но, думаю, нам пора спуститься вниз и поужинать, – как считаешь?
Он выпятил нижнюю губу и медленно покачал головой.
– Ты же знаешь, что это необязательно. Мы просто можем попросить принести еду сюда. Я часто так делаю.
– Пойдем, – сказал я, вставая и поднимая его на руках, – мы спустимся вместе. И поддержим друг друга.
– Я останусь здесь, – ответил Итон.
Взрослые уже перешли на красное вино – бордо, которое Крейг привез с собой. Уверен, что оно было неприлично дорогим, хотя на вкус больше всего напоминало поношенные кроссовки. Я почувствовал запах жареного мяса. Сьюзи рассказывала про популярную телезвезду, которая находилась в реабилитационной клинике, но Крейг перебил ее, обращаясь ко мне:
– Не вынес жестоких пыток, а?
– Итон замечательный парень, – ответил я, – он рассказал мне, что когда у ацтеков дела шли плохо, они приносили больше людей в жертву.
– Ну конечно, – воскликнул Кейг, – он умеет навешать лапши на уши. Надеюсь, он не отвратил вас от намерения иметь собственных детей? Они не всегда получаются такими, как Итон.
– Он хороший ребенок, – возразил я.
– И мы его просто обожаем, – заученно сказал Крейг – словно произнес фразу «имеются
