производства. Они были предоставлены террористами ЦРУ.
У Парадизо отпала челюсть.
— Боже милостивый! — он взглянул на Стоуна. — К чему вы оба ведете? Я до сих пор ни черта не понимаю.
— Чтобы было понятнее, могу только повторить, — ответил Чарли. — Похоже, что на ближайшее время намечено что-то страшное, возможно, военный путч, замаскированный под террористический акт. Вернее всего, это произойдет завтра, во время парада, посвященного Дню Октябрьской революции.
— Похоже… Возможно… Вернее всего… Как, вы считаете, я должен на все это реагировать?
— Мы хотим, чтобы вы связались с Лэнгли. Пошлите срочную телеграмму. Даже если я ошибаюсь, Фрэнк, вы поступите правильно, сообщив обо всем начальству. А если я прав…
— Я знаю, — тихо сказал Парадизо. — Если вы правы, я разоблачу самый большой заговор в истории американской разведки.
— Фрэнк, — вмешалась Шарлотта, — ты понял, насколько важно, чтобы ты сделал это как можно быстрее?
— Шарлотта, — он ошеломленно потряс головой, как человек, которого окончательно убедили в чем- то ужасном, — я отлично все понял.
— Мне необходимо с вами поговорить, — в голосе звучало отчаяние. В трубке Маларек слышал шум уличного движения. — Я буду у вас минут через сорок пять. Это очень важно.
Прождав Бейлиса минут десять, Маларек решил, что у того по каким-то важным причинам не получилось приехать на встречу, и вернулся в посольство. Там его помощник дал ему прослушать запись телефонного разговора по обычной линии связи в Белом доме. Она была сделана только что. Маларек сразу узнал голос Роджера Бейлиса. Он говорил с адмиралом Мэтьюсоном.
Маларек прослушал остаток разговора, выключил магнитофон, набрал номер по секретному телефону и по редко используемому номеру позвонил на маленький склад иностранной литературы, расположенный в Вашингтоне. На том конце провода трубку подняли сразу.
— Это ваш друг из посольства СССР, — сказал Маларек. — Я хочу заказать у вас два комплекта Большой Советской Энциклопедии. На английском языке, пожалуйста. — Он повесил трубку и подождал.
Человек на книжном складе был бывшим советским гражданином, теперь американцем. Он эмигрировал из СССР пятнадцать лет назад и теперь был одним из нескольких секретных связных, живущих в Вашингтоне. За его работу, которая обычно заключалась в том, что он передавал приказы по линии связи, которую невозможно было подслушать, КГБ платило ему небольшую плату. Этот человек, служащий склада, не знал ни тех, кто звонил ему, ни тех, кому он передавал распоряжения. Этот хитрый маневр был разработан Малареком для того, чтобы обмануть обычные службы КГБ и посольства СССР.
Секунд через тридцать зазвонил телефон.
— Произошло ЧП, — сообщил Маларек.
Рассказав, в чем дело, он повесил трубку.
Вытащив из маленькой коробочки из белого металла болгарскую сигарету, Маларек прикурил, откинулся на спинку кресла и начал думать о Роджере Бейлисе. Этот прохвост готов на все, лишь бы выслужиться перед президентом. Это было удачей, настоящей удачей, что Бейлис позвонил по открытой линии. Он пока не сказал советнику по вопросам национальной безопасности ничего определенного… Так что утечки информации пока не было. Время пока еще есть.
Ему никогда не нравился этот Бейлис.
Неужели «хвост»?
Машина ехала прямо за ним. Бейлис сменил ряд и поехал прямо вдоль металлической ограды. Взглянув в зеркало заднего вида, он увидел, что автомобиль тоже сменил ряд и опять следует за ним.
Роджер нервно глянул на крутой обрыв сразу за перилами и в этот момент понял, что происходит. Он вдруг вспомнил, как Маларек однажды хвастался ему, что его люди умеют делать очень натуральные автокатастрофы.
Он не должен был звонить в Белый дом по открытой линии. Каждый, кому не лень, мог подслушать его разговор.
Бейлис нажал на гудок, но машина была уже совсем рядом и, уперевшись в бампер его автомобиля, начала сталкивать «сааб» с дороги. Роджер услышал скрежет металла. Взглянув на номера «форда», он увидел, что машина зарегистрирована в округе Колумбия. В ту же секунду он заметил на ветровом стекле «форда» маленькое алое пятнышко… Это была наклейка. Эмблема, которая ни о чем не сказала бы человеку, который никогда не слышал об организации под названием «Американский флаг».
Нет… Звонок… Они засекли его звонок… «Они воспользовались моими собственными приборами прослушивания, теми, которые я же сам приказал установить в Белом доме», — в ужасе осознал Бейлис.
И в самый момент осознания, именно в ту секунду, когда он понял жестокую иронию ситуации, он почувствовал толчок. Теперь он знал, как ему суждено умереть…
70
Москва
К ночи сильно похолодало, дороги покрылись льдом. Стоун чувствовал, что ему трудно управлять «рено» Шарлотты. Кроме гололедицы, мешало и то, что многие дороги были перекрыты по случаю подготовки к завтрашнему празднованию Дня Октябрьской революции. Впрочем, так в Москве бывает очень часто, накануне всех событий государственной важности. Весь центр города был перекрыт по соображениям безопасности. Повсюду были развешаны флаги, огромные плакаты с аршинными буквами и нарисованными на них большущими рабочими, которые хвастались перевыполнением плановых заданий.
После встречи с Парадизо Шарлотта и Чарли вернулись в ее квартиру, где вместе разработали план действий. Они решили, что необходимо, чтобы Шарлотта продолжала, как обычно, ходить на работу. Хотя бы для того, чтобы не выдать присутствия в городе Чарли в случае, если его кто-то разыскивает.
Итак, она отправилась в офис, где должна была сложить всю эту историю воедино, добавив к ней еще и информацию о прибытии президента в аэропорт Внуково. Позже, как только сможет, Шарлотта постарается закончить поиски имени того человека, который, как они узнали, вернее всего и являлся руководителем подпольной сети старообрядцев. Возможно, она сможет найти способ сделать это. Но Шарлотта отказалась сказать Чарли, что? она задумала. Чарли позвонит ей потом и узнает, что ей удалось выведать.
Стоун провел несколько часов, просматривая книги по истории из библиотеки жены, пытаясь найти упоминание о Катыньском расстреле, упоминание о человеке, отменившем тогда трибунал. Но безуспешно.
Чарли не мог больше оставаться на месте и наконец решил поехать повидаться с Соней Кунецкой, дочерью Лемана, которую еще раньше отыскала Шарлотта. С той самой женщиной, с которой однажды, мельком, на платформе метро встречался в 1953 году Элфрид Стоун.
Соня Кунецкая оказалась маленькой и хрупкой женщиной. На ней было одето простое платье и очки в стальной оправе. Лицо было милое, с очень изящными чертами. Открыв перед Чарли дверь, она удивленно взглянула на него.
— Что вам угодно? — спросила она по-русски.
— Нам необходимо поговорить, — тоже по-русски ответил он. — Сейчас же.
Ее глаза в ужасе расширились, в них заблестели слезы.
— Кто вы такой?
