71
Москва
Стефан, одетый в рабочую форму техника-водителя «скорой помощи», запыхавшись, вбежал в квартиру отца. Незадолго до этого отец позвонил ему и попросил немедленно прийти. У него был очень расстроенный голос.
— Что случилось? — спросил он.
— Нам всем угрожает страшная опасность, — произнес Яков. Голос его дрожал.
— Нас засекли… — сказал Стефан, почувствовав холод в животе.
— Еще хуже. Я думаю, намного хуже.
— Что такое?
Яков сидел сгорбившись на стуле и курил сигарету.
— Сегодня я узнал о Соне такое, что переворачивает всю мою жизнь. Моя Соня… — Он замолчал и, сжав губы, постарался совладать со своими эмоциями. Спустя минуту отец продолжил: — Моя Соня всю жизнь прожила во лжи. Она лгала мне… Она совсем не тот человек, за которого себя выдавала.
— Я совершенно не понимаю, о чем ты говоришь, — произнес Стефан, недоумевая, что же такое ужасное мог узнать отец об их Соне.
— Она… У нее есть отец. Это очень известный человек… американец. Уинтроп Леман.
Стефан слышал это имя, он читал о Лемане в книгах по истории. Уверенный, что отец шутит, он рассмеялся, но, заметив, что смеется один, осекся.
— Да-да… — произнес Яков. — Мне трудно в это поверить.
— Но я не…
— Стефан, — неожиданно резко сказал отец, — этот человек, который давал тебе материалы для бомб… Этот твой сокамерник… Он кто?
Стефан был растерян.
— Он автослесарь… Ворюга вообще-то.
— Он из КГБ.
— Что?!
— Стефанчик, послушай меня внимательно. Тебя арестовал КГБ, тебя посадил в тюрьму КГБ.
— А ты что, раньше думал, что в этой стране людей арестовывает кто-то другой? Может, мировой суд в Гааге? — весело спросил Стефан.
— Да слушай меня, черт тебя побери! Ты не задумывался, почему из всех демонстрантов посадили одного тебя? Просто совпадение?
— Папа, о чем ты говоришь?
— А твой сосед по камере, который совершенно случайно оказался специалистом по бомбам? Ты думаешь, что это опять совпадение? И совершенно случайно он имел доступ к взрывным материалам, да? А твой брат Абрам? Его случайно арестовали, случайно бросили в психушку? Нет, Стефан, все это было подстроено!
— Нет…
— Против Абрама у них ничего не было, — горько произнес Яков. — И все же на них наши действия не произвели ни малейшего впечатления. Они никак не отреагировали на наше заявление. Теперь ясно, что они просто хотели, чтобы мы продолжали взрывы. И они знали, что мы будем продолжать. — Голос его сорвался.
— Да возможно ли это?
— Американец мне на многое открыл глаза, — устало произнес Яков. — Он сказал, что бомбы, которые мы взрывали, были сделаны из материалов, предоставленных ЦРУ.
Стефан был потрясен.
— Федоров, — продолжал отец, — использовал нас. Он сыграл на нашей злости, на нашем невежестве. Этот американец считает, что мы пешки в их игре. Так же, как и он сам. Он считает, что КГБ рассчитывает арестовать нас за несравнимо более страшный террористический акт. А произойдет он завтра.
— Во время парада?
Яков кивнул.
— Ну, и что же мы будем делать?
— Американец сказал, что у него есть кое-какие идеи. Я обещал ему нашу помощь. Возможно, нам понадобится еще чья-нибудь помощь, я не знаю. Но в любом случае мы должны действовать очень быстро.
72
Москва
В «рено» Шарлотты Чарли выехал на широкий проспект Мира. Впереди и слева неясно вырисовывался шпиль главного павильона ВДНХ. Мимо него, виляя из стороны в сторону, проехали две машины. Водители были явно пьяны. Проспект был плохо освещен.
На ветровое стекло упала капля, за ней другая, третья… «Вот черт, — подумал Стоун, — снег превращается в дождь». Это резко ухудшает видимость и усложняет езду. А времени все меньше и меньше. Необходимо было как можно скорее найти старообрядцев, каждый час на счету.
Шарлотта сказала, что, возможно, сможет найти способ узнать имя руководителя подпольной сети. Но теперь она пропала. Исчезла.
Чарли очень надеялся, что она в безопасности.
Теперь у него оставалась последняя надежда: Уинтроп Леман. Соня в конце концов сдалась и рассказала, что ее отец действительно несколько дней назад приехал в Москву. Все оказалась точно так, как подозревал Чарли: Леман был приглашен на празднование Дня революции в качестве почетного гостя Советского государства. Но он приехал и с другой, тайной целью: освободить наконец свою единственную дочь из коммунистического плена. Освободить Соню, всю жизнь прожившую в Москве.
Итак, Чарли предстояло встретиться со своим бывшим начальником, человеком, когда-то предавшим его отца. Необходимо было заставить его помочь, хотя бы ради Сони. Она сказала, что Леман остановился в «Национале». То есть в том самом отеле, где Стоун заказал себе номер.
Леман был его последней надеждой.
Через несколько минут Чарли приедет в «Националь» и встретится со стариком.
Думая обо всем этом, Чарли загипнотизированно следил за движением «дворника», сметающего со стекла капли, не забывая, однако, наблюдать за дорогой. Вдруг откуда-то из подсознания в его мозг проникла мысль: пара круглых фар уже слишком долго преследует его на одном и том же расстоянии.
Дождь уже лил как из ведра. Чарли поймал себя на том, что инстинктивно увеличил скорость. В приступе страха он с такой силой вдавил тяжелый ботинок в акселератор, что ему понадобилось немало усилий для того, чтобы снова взять себя в руки и сдержаться.
Огни приближались.
И теперь их было три пары. Две другие машины были не легковые, это были грузовики.
Боже мой, они приближались к нему!
Две пары фар принадлежали огромным массивным грузовикам. Теперь один из них двигался по левому ряду, второй — по правому. Машина Стоуна ехала между ними, по центральной полосе.
Осознав, что происходит, Чарли сразу постарался перевести «рено» в правый ряд и дальше, с дороги, но было уже поздно: грузовик справа ехал уже вровень с его машиной.
Один из грузовиков был огромный фургон с надписью «Хлеб», другой — что-то типа машин, которые в Америке можно встретить только в сельской местности. Его кузов был зарешечен, и внутри в клетках
