Отец, как всегда, сидел перед телевизором и смотрел низкопробное журналистское расследование корпоративных скандалов. Антуан сидел рядом в менее удобном кресле и читал цветной таблоид из супермаркета (они все на одно лицо, но, по-моему, это был «Стар»).
Отец поднял глаза, увидел коробку с пончиками и отрицательно покачал головой.
— Я почти уверен, что внутри есть шоколад. Твои любимые.
— Мне больше нельзя такое дерьмо. Этот зулус держит меня под прицелом. Может, ему предложишь?
Антуан отрицательно покачал головой:
— Нет, спасибо. Я пытаюсь сбросить вес. Не соблазняй.
— Это, случайно, не диетический салон? — Я поставил коробку рядом с Антуаном, на кофейный столик с инкрустацией «под клен». Отец не сказал ни слова о машине: наверное, смотрел телик. Да и глаза у него уже не те.
— Как только ты уйдешь, он начнет щелкать кнутом и гонять меня по комнате, — сказал папаня.
— И так весь день?
Судя по лицу, отец не особенно злился, скорее так, развлекался.
— Его это радует, — кивнул он в сторону Антуана. — А самый большой кайф — не давать мне курить.
Похоже, между ними установилось вооруженное перемирие.
— А ты стал лучше выглядеть, пап, — соврал я.
— Брехня, — отозвался он, не отрывая глаз от псевдорасследования. — Тебя еще не поперли с нового места?
— Нет, — сказал я и скромно улыбнулся: пора сказать ему главную новость. — Вообще-то...
— Послушай, — он наконец отвернулся от телевизора и перевел на меня слезящиеся глаза, — если ты будешь хлопать ушами, эти сукины дети, эти подонки вытянут из тебя последнюю монетку.
— Кто, корпорации?
— Корпорации, фирмы, директора со своими акциями, большими и толстыми пенсиями и выгодными сделками. Все они думают только о себе, все и каждый, запомни!
Я потупился и тихо сказал:
— Ну, может, и не все.
— Не обманывай себя.
— Слушай своего отца, — сказал Антуан, не отрывая глаз от «Стар». В его голосе чувствовалась почти симпатия. — Он мудрый человек.
— Папа, с некоторыми директорами я неплохо знаком. Меня только что здорово продвинули по службе. Я теперь особый ассистент генерального директора «Триона».
Повисла тишина. Наверное, отец не расслышал. Он опять смотрел в телевизор. Я решил немного смягчить свой самоуверенный тон:
— Папа, это же правда здорово.
Тишина.
Я уже собирался все повторить, когда отец переспросил:
— Особый ассистент? Это что-то вроде секретаря?
— Нет-нет. Это... ну, типа, работник высокого ранга. Для мозговых штурмов и так далее.
— Так чем ты точно занимаешься весь день?
У старика эмфизема, а воздух хватаю ртом я.
— Не важно, — сказал я. — Не надо было мне говорить.
Я действительно об этом пожалел. На кой черт мне знать, что он думает?
— Нет, правда! Мне же интересно знать, откуда у тебя такая шикарная тачка.
Значит, заметил-таки! Я улыбнулся:
— Красавица, правда?
— Сколько она тебе стоила?
— Ну...
— Точнее, сколько кредита ты выплачиваешь в месяц. — Отец сделал большой глоток кислорода.
— Нисколько.
— Нисколько, — повторил он, словно до него не сразу дошло.
— Ничего не выплачиваю. За все платит «Трион». Это дополнительная льгота моей новой работы.
Он снова глотнул кислорода.
— Льгота...
