– Докладывайте!
– Лейтенант Хольцер просит вас занести в мое личное дело выговор и списать с меня десять нарядов. – В глазах у него стояли слезы.
Я понял, что натворил, влепив ему сразу четыре наряда.
– Сколько же у тебя было нарядов, Рейф? – мягко поинтересовался я.
– Семь, сэр, – ответил выпоротый гардемарин.
Итак, вместе с моими нарядами у него их стало одиннадцать, а десять он уже «отработал». Вакс его выпорол. Жалко парня, но теперь уже ничего нельзя было поделать.
– Хорошо. Можешь идти.
Рейф отдал честь, повернулся кругом и вышел.
После его ухода ко мне потянулись родители со своими проштрафившимися чадами. Я читал им лекции о законности и правопорядке. Явилась и миссис Аттани со своим сыном Грегором и с ходу ринулась в атаку:
– Капитан Сифорт, вы не имели права сажать моего сына в карцер!
– Я не собираюсь терпеть на своем корабле никакие хулиганские выходки. Если ваш сын не знает, как себя вести, объясните ему, пожалуйста, – холодно ответил я.
– Он защищал себя! Оборонялся! – продолжала верещать мать провинившегося подростка.
– Миссис Аттани, позаботьтесь о том, чтобы он больше не оскорблял беспризорников.
– Это вы проследите, чтобы беспризорники не избивали наших детей!
Она так визжала, что у Филипа Таера буквально челюсть отвисла. Еще бы! Говорить таким тоном с командиром! Я и сам немного обалдел.
– Хорошо, миссис Аттани, – сказал я, устав ее слушать. – Ваш сын проведет некоторое время в карцере, и там он будет в полной безопасности. Мистер Банатир! Грегора Аттани – на неделю в карцер.
Миссис Аттани опешила от неожиданности, но быстро пришла в себя, и все началось сначала:
– Не имеете права!
– Ошибаетесь, миссис, – спокойно возразил я.
– Подожди! – крикнула она старшине полиции, собравшемуся уводить ее дорогого сыночка. – Грегор больше не будет. Не будет драться и оскорблять кого бы то ни было. Уверяю вас!
– А ты, Грегор, что скажешь? – обратился я к юному болвану.
Включилась внутренняя корабельная связь, и Филип Таер бросился к микрофону.
– Даю слово, сэр. Сделаю все, чтобы они на меня больше не нападали, – угрюмо пообещал Грегор.
– Ладно, верю тебе на слово…
– Извините, сэр, – вмешался гардемарин Таер, переминаясь с ноги на ногу. Впервые ему пришлось перебить командира.
– Подождите, Филип. А вы, миссис Аттани, если когда-нибудь еще позволите себе разговаривать со мной таким тоном…
– Извините, сэр! Пожалуйста! – снова перебил меня Филип. Я резко повернулся, собираясь влепить ему по крайней мере десяток нарядов.
– Из изолятора! – поспешно объяснил он.
– Аманда? – забеспокоился я.
– Да. Доктор сказал, что она родила.
– Пилот, остаетесь за главного. Филип, проследите, чтобы посторонние покинули центр управления, – приказал я и сломя голову бросился в лазарет.
Я держал на руках своего первенца как самую большую на свете драгоценность, с величайшей осторожностью, боясь уронить. Какие замечательные у него глаза! Голубые, словно небо. Малыш лежал спокойно, не плакал. Я был уверен, что он смотрит на меня, хотя знал, что новорожденные не умеют фокусировать взгляд. Мне даже показалось, что выражение лица у него вполне осмысленное, как у взрослого.
В Академию я поступал, когда мне было тринадцать. И, начав учиться, вдруг ощутил, что принадлежу не только себе. Что есть вещи более важные, чем я сам. Сейчас я испытывал нечто подобное. Чувство ответственности за это крохотное существо.
– Здравствуй, Нэйт. Я люблю тебя. Все будет хорошо, – сказал я сыну.
Он моргнул мне – да-да, мне, – закрыл глаза и уснул. Я бережно отдал его Аманде, лежащей на ослепительно белой свежей постели.
– Ты хорошо потрудилась, дорогая.
– Для первого раза действительно хорошо. – Она осторожно положила спящего сына рядом с собой и вскоре уснула сама.
Целую неделю я ходил словно пьяный, не веря своему счастью. Рейф Трэдвел, когда я проходил мимо, вытягивался в струнку со всем старанием, на какое только был способен, но я ничего не замечал. Ваксу Хольцеру приходилось повторять мне одно и то же по несколько раз, что, видимо, очень его забавляло. Пассажиры поздравляли меня так горячо, словно я совершил подвиг. Даже миссис Аттани, сменив гнев на милость, навестила Аманду.
