– Я просижу тут весь полет?
– Да. А потом я отдам тебя под суд.
– Боже мой!
– У меня нет выхода. Ты ведь снова наглотаешься своей дури, если я тебя выпущу.
Он долго молчал. Я думал, он соврет, но нет…
– Слишком поздно, – с горечью признался он. – Я взял с собой много наркотиков, рассчитывал, что хватит на весь полет, но уже почти ничего не осталось. Я много думал об этом. Они засасывают, как трясина.
Какая кара ждет тех подонков, которые делают и продают эту гадость? Смерть для них – слишком легкое наказание. Бог проклял их навеки. А этот вздорный пацан тоже хорош! И себя губит, и другим отравляет жизнь…
Нет, нельзя бросать его на произвол судьбы. Из-за меня погибло так много людей… Надо спасти хотя бы Дже-ренса.
– Ложись на живот! – приказал я, схватил его за шиворот и толкнул к койке.
– Что вы хотите сделать? Зачем вы снимаете ремень? – залепетал он в страхе.
– Ты сам сказал, что я твой опекун. – Я грубо бросил его на койку. – Это тебе за наркотики! – Удары ремня по его заднице раздавались как выстрелы. Джеренс орал дурным голосом, пытался вырваться, но я крепко держал его и хлестал, хлестал. Выбившись из сил, я прекратил экзекуцию и грозно рыкнул:
– Поговорю с тобой завтра.
– Ненавижу! – рыдал Джеренс. – Ненавижу!
Я запер его и пошел в лазарет. Доктор Зарес сидел у себя в кабинете за столом.
– Вы умеете делать наркотики? – с ходу спросил его я.
– Это обвинение? Я не знаю, где мальчишка взял наркотики.
– Отвечайте!
– Если надо, я смогу приготовить наркотик, но никогда этим не занимался.
– Сделайте немного! – приказал я. – Одну ампулу.
– Вы в своем уме?! – обалдел доктор.
– Пока в своем, – хищно ухмыльнулся я беззубым ртом, – но если вы не сделаете ампулу наркотика…
– Извините, капитан, – испуганно затараторил доктор, – но я не могу.
– Можете! Это приказ!
– Меня могут посадить в тюрьму или даже в исправительную колонию, если вы не подтвердите свой приказ письменно.
– Ладно! – Я подошел к его компьютеру и набрал на клавиатуре приказ. – К завтрашнему дню успеете?
– Неужели вы это серьезно? Господи… Не знаю. Мне придется синтезировать его из имеющихся лекарств. Возможно, завтра к вечеру будет готово.
– Хорошо, в шесть вечера я зайду. Никому об этом не говорите. Это приказ.
– Приказ понят. Вы отдаете себе отчет в том, что вы с собой собираетесь сделать?
– Если б вы знали, что я уже с собой сделал! – Я развернулся и вышел.
На следующий день я терзался ожиданием. Анни вела себя довольно мирно, поскольку я к ней не прикасался. В офицерской столовой Кан поприветствовал меня вполне вежливо, сел рядом со мной за общий длинный стол. Правда, разговаривал он со мной довольно нервозно, видно было, что вежливость давалась ему с трудом. Я заставил себя поддерживать беседу, хотя она была мне в тягость.
Вошел гардемарин Росс, увидел меня и сразу развернулся на сто восемьдесят градусов, чтоб выйти вон.
– Мистер Росс! – крикнул ему в спину Кан.
– Слушаю, сэр, – развернулся обратно Росс.
– Сядьте, пожалуйста, с нами. – Росс нехотя подчинился. Кан продолжил:
– Мы обсуждаем планету Калла. Что вы думаете о ее рудниках?
– Ничего не думаю, сэр, – с явным вызовом в голосе ответил Росс.
– Два наряда! – стальным голосом произнес Кан. – А теперь что вы думаете?
Я встал, пожелал им приятного аппетита и вышел.
Потом я отдал распоряжения эконому насчет каюты.
Во время ужина, как обычно, за моим капитанским столом половина мест пустовала, а застольная беседа свелась к нескольким односложным высказываниям. После ужина я проводил Анни в каюту и пошел на капитанский мостик, где дежурила Сандра Аркин, посмотрел бортовой журнал, выяснил, что Кан выпорол Росса. Посидев еще немного, я пошел в лазарет.
