– Знал, сэр. Просто… Понимаете, я считал своим долгом перед мистером Хольцером отомстить вам за его гибель. Слава Богу, казни через повешение проводят публично. Я обязательно приду посмотреть на вашу казнь, а потом отпраздную ее. Вот та правда, которую вы от меня требовали!
Это уже слишком! Пора кончать этот дурацкий разговор.
– Сообщу вам свое решение через неделю, – сухо сказал я и встал.
– Ждать целую неделю?! – мученически скривился Росс.
– Или больше.
– Я не выдержу. Я все время один, Раджни со мной не разговаривает, офицеры тоже.
Вдруг меня осенила мысль.
– Можете зайти в девятнадцатую каюту.
– К сынку Бранстэда?
– Да, ему тоже не с кем поговорить.
Толливер буквально нянькался с Алексом Тамаровым, настойчиво превращая его в полноценного лейтенанта. Поначалу Алекс сопротивлялся такому нажиму, как ему казалось, слишком бесцеремонному, но постепенно переменил свое отношение и начал учиться с большей охотой.
Через неделю я разрешил Томасу Россу надеть гардемаринскую униформу. Когда он прибыл для дежурства на капитанский мостик, я прочитал в его глазах не только облегчение, но и подавленность, горечь вынужденного подчинения деспоту. Завязывать разговор я не стал, ушел в свою каюту.
Вечером я навестил Джеренса. Еще в коридоре я услышал яростную дробь в дверь и мольбы об освобождении, а когда открыл дверь, Джеренс пытался прошмыгнуть мимо меня, но я вовремя его схватил. Пробирка с наркотиком лежала на постели.
– Мистер Сифорт, можно я выпью из нее хоть немного? – запричитал он.
– Конечно. Можешь высосать всю.
– Спасибо! – Он бросился к наркотику и вдруг замер. – А как же служба?
– О службе тогда не может быть и речи.
– Смотрите, что вы со мной сделали! – снова заголосил он и протянул ко мне дрожащие руки.
– Это абстинентный синдром. Пустяки, прими немного наркотика и дрожь как рукой снимет. – Я повернулся к двери.
– Не уходите! – взвыл он. – Пожалуйста! Я так долго терпел, нет больше сил.
Мне снова вспомнился Нэйт. С чего бы это? Дурацкое сравнение.
– Подожди еще, Джеренс. Завтра я опять навещу тебя.
– Расскажете мне интересную историю? Томас не знает историй.
– Я тоже больше не знаю, все уже рассказал.
– А папа рассказывал мне сказки, когда я был маленький. Я забываю о наркотике, когда вас слушаю.
– Ладно, буду рассказывать тебе истории, но не каждый день.
О чем я ему буду рассказывать? Сочинять, что ли?
Трения между гардемаринами уменьшились, Толливеру стало легче. Берзель научился выслушивать упреки и критику мужественно. По крайней мере, заплаканным я его видел только однажды.
Алекс прилежно учился, но лейтенантом был все еще никудышным. Я понял, дорасти до этого звания за время полета он не успеет. Алекс и сам догадывался об этом. Кончится полет, и его отправят в отставку. Однажды, когда Толливер отлучился и мы с Алексом остались на капитанском мостике, он завел разговор на эту болезненную для нас обоих тему:
– Мистер Сифорт, ничего из этой затеи не выйдет.
– Не отчаивайся, Алекс, учись.
– Без подсказок Толливера я даже не могу правильно сделать запись в бортовом журнале.
– Тесты показали, что твой интеллект остался на прежнем уровне, так что не падай духом, со временем научишься.
– Я знаю, вы не любите выслушивать жалобы.
– Вот и не жалуйся. Старайся из всех сил, выполняй свои обязанности добросовестно.
– Старайся! Добросовестно! – передразнил Алекс. – Достали вы меня уже поучениями! И Аманда тоже, как попугай, все твердила: старайся, добросо… – Он запнулся, побледнел, зашептал:
– Аманда…
– Ты помнишь?! – У меня волосы зашевелились.
– Как я тогда ненавидел Филипа! Сэр, я же вспомнил! Он погиб, когда мы летели на «Порции», так ведь? Так?!!
– Так, – улыбнулся я. Слава тебе, Господи!
– Вспомнил! – заорал он и пустился в пляс.
