Рикки помрачнел. Он надеялся показать мне корабль сам.
– Есть, сэр, – вяло ответил он, отдал честь, четко повернулся кругом и ушел в свою каюту. Все-таки Вакс Хольцер хорошо его вымуштровал.
Капитанский мостик был почти таким же, как на «Дерзком». Я стоял за командирским креслом между капитаном Мартесом и лейтенантом Стейнером, слушал их и рассматривал панели управления. Существенно отличалась от обычной лишь панель управления сверхсветовым двигателем. У переключателя кроме двух привычных положений «Включен» и «Отключен» появилось третье: «Зажигание».
– Мистер Сифорт, ускоренный сверхсветовой режим включается в два приема, – объяснял капитан Мартес. – Вначале запускается обычный сверхсветовой двигатель, но в режиме холостого хода, потом мы синхронизируем его N-волны с волнами дополнительного двигателя, действующего по иному принципу, и наконец включаем всю систему.
Не берусь утверждать, что я правильно понял его объяснения. Как я ни старался, но ни в Академии, ни на дополнительных курсах не мог толком разобраться в устройстве даже обычных сверхсветовых двигателей.
– Насколько я понимаю, работа двигателя на холостом ходу опасна, – сказал я.
– Очень опасна, – улыбнулся Мартес. – Двигатель сильно нагревается, поэтому мы должны успеть синхронизировать волны за двадцать секунд, а если не успеем, то придется срочно отключать двигатель, иначе он перегреется и взорвется.
– Не взорвется, я отключу его вовремя, – прозвучал из динамика женский голос.
– Разумеется. Капитан Сифорт, это наш бортовой компьютер Розетта.
– Рад познакомиться, – произнес я в пространство.
– Добрый вечер, капитан. Вернее сказать, добрая ночь. Не поздновато ли пожаловали в гости?
– Розетта! – прикрикнул Мартес. – Мистер Сифорт – капитан Военно-Космических Сил!
– Знаю, Уильям уже переслал мне его досье. Я не хотела его обидеть, просто я собираю информацию о ваших человеческих правилах.
– Хватит болтать, «Розетта», лучше покажи корму нашего корабля, – попросил Мартес.
– Есть, сэр.
На огромном экране появилось изображение диска второго уровня, вид сзади. Телекамера, установленная на корме, плавно скользила объективом по корпусу корабля от диска к корме.
Большие корабли типа «Гибернии» имеют три диска, которые называются уровнями. Корабли поменьше, например «Порция», имеют два уровня. Есть совсем маленькие корабли, называемые катерами, у которых всего один уровень, но сейчас они устарели и сняты с производства. Экономически выгоднее строить большие корабли. На них можно летать за много световых лет от Солнечной системы не просто так, а с большим полезным грузом. «Виктория» была немного больше катера и имела два уровня. Короче, двухпалубник.
На экране показалась корма. У обычных кораблей корпус к корме плавно суживается, а у этого диаметр торца был такой же, как в центре. И шахта сверхсветового двигателя из этого обрубка выступала меньше обычного.
– Выглядит непривычно, правда?
– Правда, мистер Мартес.
– «Виктория» не красавица, но зато шустрая, стерва.
Не люблю грубые выражения. Я нахмурился, но из вежливости пропустил тираду Мартеса мимо ушей.
– Чем еще она отличается? – спросил я.
– Больше ничем, если не считать маленького трюма. Да еще лазерных пушек маловато.
– Почему?
– Чтобы уменьшить массу, сэр, – ответил Брэм Стейнер. – Если нацепить на нее еще пару пушек, она просто-напросто не сможет прыгнуть в сверхсветовой режим.
– Понятно. – Больше вопросов на эту тему я не задавал. Все равно ничего не пойму. Работа сверхсветового двигателя для меня так и осталась тайной за семью печатями.
– Брэм у нас главный специалист по новому сверхсветовому двигателю, если не считать инженера, – сказал капитан. – Если с ними что-то случится, нам придется туго. Как видите, наш кораблик практически беззащитен, только драпать хорошо умеет. Я его покину без сожаления.
– Уйдете? – удивился я.
– Да, через неделю меня переведут на другой корабль. Боевой, надеюсь.
– А кто займет ваше место?
– Не знаю. У меня даже нет времени слетать вниз посмотреть на планету. Как она выглядит?
– Знаете… – Что ему сказать? – Природа Надежды прекрасна. А разве вам не положен отпуск?
– Нет, сэр, ведь мы летели всего девять месяцев.
Осмотр капитанского мостика закончился, меня повели по остальным помещениям корабля. Своим чином я воспользовался только однажды, когда потребовал не будить остальных офицеров «Виктории». Наконец мы подошли к шлюзу.
– Очень благодарен вам за гостеприимство, капитан. И вам, лейтенант, – сказал я, прощаясь.
