охладел к мальчику, которым хотел было заняться, и увяз в разговоре с парнем, видеть которого желал как можно реже.
Он мрачно посмотрел на Майкла и решительно начал:
– Мистер Сифорт, я многие годы хотел с вами кое о чем поговорить…
– Тогда давай, валяй. – Через мгновение я приказал креслу закатиться внутрь. Ведь все равно мы бы как-то пришли к этому за предстоящую неделю.
– Я был ужасным подростком. Теперь я понимаю это. Мне стыдно, но я ненавидел вас. – Его взгляд был почти дерзким. – Потому что вы дали Фити то, чего никогда не было у меня.
– Любовь?
Его отец буквально погиб за него. Если он так и не понял всей глубины любви к нему Адама, у меня не может к нему быть никакой симпатии.
– Большее. Чувство… порядка. Фити знал свое место в семье, что ему можно и чего нельзя. Знал, как ему себя вести.
Ничего я ему не дал!
– Филип сам к этому стремился.
– Да, сэр. – Его взгляд был смущенным. – У меня вызывало презрение, когда Фити называл вас «сэр».
Майкл презрительно фыркнул.
– А сейчас? – спросил я.
Внезапно хладнокровие начало ему изменять.
– Жаль, что я не могу все изменить! Если бы отец выбросил мой комп за окно, – он показал на бунгало, – если бы вы… той ночью поймали меня на крыше… – Он шпионил за Робом Боландом и своим отцом, когда те сидели в гостиной. – Если бы вы положили конец этому…
Если бы у меня была возможность… Я постарался об этом не думать. Разве не мог я составить не правильное мнение о нем?
– Адам хотел, чтобы я был строг с тобой, – грубовато сказал я. – Он не знал, как.
Джаред вдруг решил переменить тему:
– Вы знаете, я люблю…
– Пойду я отсюда, – свирепо проговорил Майкл.
Я повернулся, подкатил кресло к его шезлонгу. Примерился и дал ему пощечину.
– Ах, ты черт! – Он нацелился на мои глаза. Каким-то образом я поймал его пальцы, схватил за запястье, попытался завернуть руку за спину. Сопротивляясь, мальчишка упал на мое кресло. Я поднял его запястье выше, между плеч, и он застонал.
– Будешь сидеть, пока я не поговорю с тобой. В ответ молчание.
– Понял?
– О'кей.
– Полагается говорить: «Да, сэр!»
– Я не буду… не крутите руку… Да, сэр!
Я отпустил его. Майкл отпрянул, потирая руку. Тяжело дыша, я повернулся к Джареду, благодаря Господа за необыкновенную удачу. Мальчишка мог легко свалить меня с кресла и оставить лежать беспомощным на земле.
– Так ты говорил…
– Я люблю Филипа. – Возможно, моя свирепость вывела Тенера из равновесия, но в голосе его звучал вызов.
– Я это осознаю.
– Он мало говорит о вас. Он не хочет причинять мне боль, вы понимаете. Он выше меня, хотя я его и старше. Он знает так много, и… – К счастью, он замолчал.
– Ну, и чего ты хочешь от меня?
– Не хочу, чтобы вы были между нами! О боже, я не так хотел сказать. Я знаю, что я был ужасен. Только дядя Робби спас меня от тюрьмы. А папа… то, что я сделал, было ужасно, но я люблю Фити так… и мы… – Он запнулся. – Я хочу опять оказаться в этом коттедже, и чтобы мне снова было пятнадцать, и делать все правильно, и не ошибаться, как тогда. Если бы вы только знали, как я об этом мечтаю.
Долго держалась пауза, прерываемая только сопением Майкла.
– Понимаю, сынок, – тихо промолвил я. Понимал даже лучше, чем Джаред мог вообразить.
– Мистер Сифорт, возможно ли, чтобы вы меня простили?
Медленно, смущаясь, я протянул ему руку.
Спустя несколько минут я видел его удаляющимся, у меня на сердце отчего-то было тепло.
Теперь приспело время заняться несчастьем, причиной которого я стал. С хмурым лицом я повернулся к Майклу. Разве мог я как-то объяснить мое фиаско Мойре? У меня было не больше прав прикасаться к ее сыну, чем… чем…
