– К югу от Лоренса, в Канзасе. – Он выскочил, огляделся, открыл пошире дверцу. Сказал Джареду:
– Помоги мне с креслом, дорогой.
Мальчики выволокли каталку на пыльную землю. Фити, чтобы приободрить, успокаивающе похлопал меня по спине. Неужели я выгляжу таким старым, трясущимся от немощи?
– А теперь что?
Он вытащил солнцезащитные тенты, установил один зонтик над моим креслом, а остальные рядом.
– Посмотри-ка, папа.
На что? Остов фермы с провалившейся крышей устало наклонился к земле. Изгородь с торчащими прутьями еще стояла почти по всей своей длине, но за ней все заросло сорняками. За домом приземистая половина силосной башни зло смотрела в низкое небо.
Филип зачем-то меня сюда привез. И моей задачей было разобраться, зачем, но мне ничего не приходило в голову.
– Сынок, это всего лишь брошенная ферма. В американской глубинке таких было полно.
– Давайте посидим на крылечке. – Он шагнул вперед. Бевин и Джаред, толкая кресло, повезли меня за ним. Фити, свесив ноги вниз, сел на пол под разломанными перилами. Я подкатился настолько близко, насколько позволяли ступеньки.
Я поежился:
– Холодновато.
– Скоро поднимется ветер. Пока еще утро. Я тебя накрою.
Я взглянул на тент. Надо бы чем-то накрыться.
– Я не боюсь ветерка.
Он улыбнулся и ничего не сказал, продолжая умиротворенно сидеть. Немного заскучав, я стал осматриваться. Кадет шаркал ногами по пыли.
Дом был когда-то покрашен светло-зеленой краской, которая почти везде выцвела до серого цвета. Над крыльцом виднелся нарисованный несущийся зверь.
– Последними владельцами были Уоттерсоны. Дженис и Том. Они купили все это у ее отца в 2199- м.
Сорок два года назад. Я пожал плечами:
– Ну, и?
– Это место принадлежало их семье два с половиной столетия, папа.
– Филип, не будь таким таинственным. Если тебе есть что сказать…
– Когда ты перестал мне доверять? – резко спросил он.
Почему я согласился на это путешествие, если не верю в своего сына?
– Прости.
– Они выращивали сорго, пшеницу, кукурузу. Иногда бобы. Отца Дженис звали Роландом. Роланд Китнер. Друзья звали его Ролло. Он занимался здесь фермерством вместе со своим отцом. Его университет был тоже здесь, в трех милях по дороге.
Я послушно посмотрел в ту сторону, но ничего не увидел.
– Дженис умерла несколько лет назад. Тогда она уже была вдовой. Джаред, подкати кресло папы, чтобы он мог увидеть амбар.
Подавив раздражение, я позволил Тенеру переместить меня и сердито оглядел коровник.
– Она овдовела в 2212-м, когда Том Уоттерсон пустил себе пулю в лоб в этом сарае. Их детям было семь и девять лет. Старшая девочка…
Достаточно.
– Сынок, зачем ты мне все это рассказываешь? – Ветер шевелил мне волосы.
– Я все это воспринимаю как свое, ты скоро поймешь. С тобой это единственный способ.
– Не говори со мной снисходительно! – прорычал я.
– Сиди тихо и слушай! – Я даже открыл рот от удивления. – Я обеспечил все в нашей экспедиции. Ты должен дать мне шанс.
– Я заплачу за вертолет.
– Не заплатишь!
Мы воззрились друг на друга в безмолвной ярости.
Джаред кашлянул.
– Пожалуйста… – Он посмотрел на нас поочередно.
– Продолжай, Филип, – мрачно промолвил я.
– Сперва Национальный банк Ирвингтона дал ссуду под залог урожая, затем – Фермерский банк. Цены
