За гранью

типов, ошивавшихся у прилавка с сосисками. Ее короткая стрижка напомнила Валманну Аниту, какой она была прошлым летом. Под униформой просматривалась хорошая фигура, что вызвало воспоминания о любовном свидании в отеле «Оскар» вчера вечером и сегодня утром… Он разозлился сам на себя за то, что такие мысли пришли ему в голову, когда он случайно взглянул на молодую девушку, но не смог отрицать, что от этих мыслей поднялось настроение. Валманн попытался отвлечься, читая жирные заголовки газет, разложенных неподалеку на штативах: спортивная знаменитость задержана за вождение в нетрезвом виде, репортаж с королевской помолвки, дегустация вин, победитель лотереи, ураган на Карибах, звезда реалити-шоу осталась без денег. А совсем в уголке на полях он заметил крошечную ссылку на восьмую страницу, где была размещена статья о несчастном случае со смертельным исходом в Хедмарке. Под фотографией фотомодели, сделавшей операцию по наращиванию грудей.

Когда подошла его очередь, он так глубоко задумался, что совершенно забыл, что хотел купить.

— Кофе… И что-нибудь поесть.

— Что именно? — спросила девушка по-шведски. Это была блондинка, очень стройная, почти худая, невысокая, а двигалась она так, словно где-то училась этому — в школе манекенщиц или танцевальной школе. Волосы были забраны, и прямо за ухом виднелась татуировка. Валманн был поглощен своими размышлениями и даже не обратил внимания, что девушка говорит по-шведски. Влюбленный мужчина опасен, подумал он. Как тикающая бомба… Он где-то прочитал эту фразу и теперь понял, что так оно и есть. Более чем намека на флирт с симпатичной двадцатилетней девушкой он не допустит.

— А что вы можете предложить?

— Все перед вами. — Она встала перед ним и широко улыбнулась. Ее подруга поняла шутку и захихикала. Он тоже засмеялся, хотя и почувствовал, как кровь прилила к мочкам ушей. Девушкам палец в рот не клади, подумал он. Мы, мужики, выглядим рядом с ними как марионетки.

— Насколько я понял, у вас в Швеции ассортимент увеличился. — Валманн улыбнулся в ответ. Нужно было быстро придумать, что ответить, но он тут же об этом пожалел. Все было не так просто. Ведь не женщины определяли правила игры, а мужчины. Он вдруг ясно вспомнил мертвую девушку на обочине дороги. Так все заканчивалось, когда девушки отказывались играть по мужским правилам.

— Ха-ха, в Швеции… — продолжала блондинка по-шведски. — Швеция — это огромный зоопарк, где все звери бродят рядом с вами, становятся ручными, ленивыми и… импотентами! Она пихнула подругу в бок, и обе захохотали. — Будете что-то еще брать?

Он остановился прямо у левого поворота, где в пятницу вечером произошла авария. Машины уже не было, и только утоптанный снег на обочине говорил о том, что здесь поработала полиция. Снег на шоссе растаял. К счастью, подумал Валманн. Он остановился не для того, чтобы смотреть на пятна крови, а чтобы изучить следы, оставленные съехавшей в кювет «ауди». Там, где переднее левое колесо машины проделало глубокую рытвину в земле, он нашел осколки фар. Насколько он помнил, на дороге не было упавших деревьев или больших камней, даже поворот не был настолько крутым, чтобы стать причиной столкновения и разбитых фар. «Странно», — думал он, отвлекшись на кочку с вереском в проталине у его ног и веточку со спелыми ягодами брусники. И вдруг до него дошло: кто-то разбил фары намеренно.

Чтобы создать впечатление, что машину занесло серьезнее, чем это было на самом деле?

Чтобы создать впечатление, что раны у погибшей были последствиями аварии?

Тишина в лесу вокруг нарушалась только звуком падающего с веток и шлепавшегося в канаву снега. И шумом приближающегося автомобиля.

Две машины: одна с жертвой, а другая — чтобы на ней скрыться…

Валманн подумал, что он мог даже встретить эту машину на дороге в пятницу вечером, если преступники двигались в его направлении. Он быстро поправил себя: ну, разумеется, они двигались в его направлении, ведь «ауди» стояла капотом в сторону Хамара, и в нее врезались сзади. На снегу не было следов ни от разворота, ни от того, что кто-то давал задний ход. Валманн напрягся, пытаясь вспомнить встречные машины, всего их было три. Может, четыре. Как минимум, один трейлер. Но вспомнить конкретно каждую было невозможно. Это злило его, и еще его злило то, что он злился. В конце концов, он передал это дело полиции Конгсвингера. Это было правильно, ведь они были ближе всех к месту происшествия и смогли сразу приступить к работе. А теперь он стоял здесь с осколками разбитого стекла в руках и пытался найти взаимосвязь, размышляя о том, что это происшествие точно должно заинтересовать эксперта по приграничной преступности Тимонена. Однако у Валманна не было желания связываться с ним. Он даже почувствовал, как будто заочно соперничает с этим финном, и ощутил желание начать собственное расследование этого убийства, основываясь на своих наблюдениях и выводах. И, признавал он с неохотой, на личной заинтересованности и вовлеченности.

20

Арне Ватне не любил воскресенье, и этот воскресный день ничем особо хорошим не отличался, поэтому он даже обрадовался, когда зазвонил мобильник и раздался бодрый и веселый голос Дидриксена:

— Привет. Я тебя не разбудил?

— Разбудил? Нет, что ты… Вовсе нет.

Он плохо спал этой ночью, очень чутко, прислушиваясь в полудреме, не вошел ли кто в дом. Но никто этой ночью не пришел. Арне уже давно проснулся, позавтракал и сидел, зевая, перед телевизором, где по спортивному каналу показывали бесконечный репортаж о соревнованиях по гольфу в какой-то теплой стране. Во всяком случае, это позволило ему отключиться от всех его бесконечных размышлений. Но было еще кое-что, что он прочитал в газете, которую прихватил в магазине: она была мертва. Девушка на шоссе 24 погибла, ее сбили. Полиция искала неизвестного водителя…

— Я уже с полседьмого на ногах.

— Отлично! — прокричал в трубку Дидриксен. — Слушай, давай прямо к делу…

А дело касалось строительных материалов. У водителя, который должен был их привезти еще до выходных, сломалась машина, но сейчас он уже был в пути и должен был приехать в Конгсвингер через несколько часов. Вечером ему нужно ехать дальше, и Дидриксен не хотел, чтобы груз с дорогим деревом оставался без присмотра до понедельника, учитывая обилие мошенников в округе. Поэтому было бы замечательно, если бы Арне смог подъехать и занести материалы внутрь, естественно, за отдельную плату.

— Считай, что я уже еду, — ответил Ватне, почти перебивая Дидриксена. Он подумал об Анне, потому что все же хотел быть дома, когда она вернется, приготовить вместе ужин, пообщаться. Но тут же вспомнил о типе на «БМВ», которого он явно не хотел видеть. — Буду на месте до двух.

— Хорошо! Я знал, что на тебя можно положиться! — Дидриксен из всего делал событие.

Только когда Арне сел в машину, до него дошло, что ему придется проехать по той самой дороге, только в обратную сторону, мимо того самого места. Он мог бы поехать по другой дороге, через Эльверум, но это займет как минимум на полчаса больше времени.

Для этого не было оснований.

Арне взял себя в руки и попробовал трезво посмотреть на вещи, не думать о девушке, о ее крике, об ударе, который он почувствовал, а может, и не почувствовал, проезжая около нее на расстоянии волоса, попробовал расставить все на места. Было важно не терять самообладания: происшествие не попало на первые полосы столичных газет. Полиция, чьи сообщения были скуповатыми, пыталась выяснить, кто была погибшая, — могла ли она быть из отеля «Малунген» или жила в дачном домике где-то неподалеку. Ватне знал, что в том районе было мало дачных домиков, они в основном располагались дальше на восток у озера Харашёен. Эти гадания в газетах говорили лишь о том, что никто, даже полиция, не имел ни малейшего представления о личности девушки. Более того, стражи порядка даже не позаботились о том, чтобы найти свидетелей. Арне подумал о тех машинах, которые ему повстречались на шоссе, о том, насколько минимальными были шансы, что кто-то обратил внимание именно на его машину в такую погоду. Он