репликами при встрече на улице или в магазине. Валманн попросил обе группы продолжить опрос во второй половине дня, когда народ начнет возвращаться домой с работы. Часы показывали всего половину четвертого, но ему казалось, что день длится бесконечно долго.
На улице смеркалось. Интересно, когда вернется Анита? Мысль о ней вызывала у него угрызения совести. Он чувствовал себя усталым и расстроенным, прямо противоположно тому, что должен ощущать следователь по уголовному делу, которому, судя по всему, рукой подать до решения загадки уже в первый день следствия. Перед глазами у него все время маячило исковерканное тело Карин Риис. Врач подтвердил его опасения, когда после беглого осмотра констатировал, что у умершей сломаны бедро и плечо, очевидно, также несколько ребер, а кроме того, имеются травмы на лице и голове, удар по которой тупым предметом и явился причиной смерти. И все это сотворил безумный дикарь. Когда Валманн закрывал глаза, перед ним возникала картина другой женщины, той, с которой он столкнулся накануне вечером в баре у туалетов. Ее лицо совсем близко, ее рука… И как он сам не удержался от применения силы. «Безумный дикарь», — подумал он снова с досадой. Хотя ничего в общем-то не случилось.
Раздался телефонный звонок от одной из проводящих опросы групп. Они остановили мальчика на велосипеде, который рассказал, что знает сожителя Карин Риис. Мальчик живет через пару домов от места убийства и много раз с ним разговаривал. Он знает также, что сожитель съехал от нее и живет сейчас на расстоянии нескольких сотен метров от дома, где была найдена Карин. Мальчик даже может показать, где тот живет на улице Руаля Амундсена.
— Я сейчас буду. Следите за домом. Но не заходите, пока я не приеду.
Валманн направился к гаражу, но по дороге вспомнил, что не смог поехать на своей машине в это утро, так что пришлось попросить, чтобы его подвезли на патрульной.
9
Дом, который мальчик с велосипедом показал полицейским, оказался коричневым особняком семидесятых годов с большими окнами и высоким цокольным этажом. Вначале Валманн попросил полицейских Арве Сульстранда и Ларса Виггена передать рассказ мальчика.
Мальчика звали Мортен Ховде, ему было тринадцать лет, и он охотно согласился дать показания полиции. Он сообщил, что несколько раз разговаривал с соседом в течение осени. Раньше они не общались, не считая того, что мужчина несколько раз кричал на него и других мальчишек, чтобы они не ездили по тротуару. Однако совсем недавно сосед сменил гнев на милость и стал вкрадчиво расспрашивать мальчика, не происходит ли чего в доме Карин, а то он часто «отлучается по делам». И не живет ли там кто «посторонний». Не ходят ли к ней часто гости и так далее. Он даже пообещал мальчику несколько крон, если тот последит немного. Мортен счел все это «чертовски странным» — и тот факт, что мужчина фактически попросил его шпионить за его женой, хотя они уже и не жили вместе. В этом Мортен был уверен, поскольку тот никогда не заходил внутрь. Мальчик даже дал полиции вполне приличное описание примет этого человека — «ему примерно столько же лет, сколько моему папе, он пониже ростом, и у него меньше волос на голове. А выглядит он как-то угрюмо и похож на учителя». Он даже имя его знал. Соседа зовут Агнар Скард.
Они позвонили в дверь особняка, и через минуту на крыльце загорелся свет. Дверь открыла высокая женщина, которая при виде полиции смутилась и занервничала, но, когда Валманн представился и сказал, в чем дело, сразу успокоилась. Ее звали Аннебет Далбю, ей было около пятидесяти, и ее фигуру плотно облегал костюм из блестящего бархатистого материала. Она подтвердила, что действительно сдает однокомнатную квартиру в цокольном этаже некоему Агнару И. Скарду, которого сейчас, к сожалению, нет дома.
— Он отсутствует по нескольку дней, когда уезжает по делам, — сообщила она. — Порой и целую неделю. А что случилось?
Валманн решил обойти этот вопрос, дабы не будить детективные инстинкты фру Далбю, и спросил, чем занимается ее квартирант.
Фру Далбю точно не знала его профессию, но полагала, что он консультант. Торговым агентом он быть не может, поскольку она никогда не видела, чтобы он брал с собой товары или рекламные брошюры. Да и не похож он на коммивояжера.
— В каком смысле? — поинтересовался Валманн.
— Скард не очень-то решительный и напористый, понимаете? — Фру Далбю сморщила лоб и прищурила глаза. — Он скорее… как бы это сказать, неуверенный какой-то, безликий. В общем, совсем обычный мужчина. Слегка хмурый, понимаете? Да он и немолод уже.
Валманн кивнул в знак понимания.
— А вы не знаете, он женат или был женат?
Лицо фру Далбю сжалось в таинственной улыбке.
— Знаете, я почти уверена, что был. Он никогда не говорит об этом, но у него такой печальный и понурый взгляд. А еще как у него жизнь устроена — он не очень-то практичен, понимаете? Будто не привык сам все делать. Мне пришлось показать ему, как работают стиральная машина и сушильный барабан. Однажды я у него прибиралась — случается, мне приходится самой делать уборку, моя уборщица совсем бестолковая. Надо бы другую найти, но не так-то легко найти такую, на которую можно положиться. Ведь не пустишь в дом кого попало, не правда ли? Так вот, когда я вошла в его комнату, то обнаружила, что у него идеальный порядок. Такого раньше в этой квартире никогда не случалось, а ведь я всегда сдаю приличным людям, не подумайте. Там было почти как в казарме или в монашеской келье, понимаете?
— Вы сказали, что он в отъезде. Как давно?
— Так… постойте… — Она размышляла. — Он уехал позавчера, в среду, с утра. Сказал, что едет в Тронхейм.
— Он на машине поехал?
— Да. Он всегда на машине ездит, на своем старом «саабе». Говорит, что старушка бегает как часы. — Она ухмыльнулась, как будто сочла такое утверждение слегка преувеличенным. У крыльца стоял не очень новый «мерседес». Чистый и блестящий, несмотря на плохую погоду.
— А он не сказал, когда вернется?
— Этого он никогда не сообщает. — По ее лицу пробежало обиженное выражение. — Не подумайте, я его критиковать не собираюсь. Скард — отличный съемщик. С ним никаких хлопот. Аккуратный и чистоплотный, как я уже сказала. Платит вовремя и всегда наличными. И телевизор не включает на полную громкость.
— А он давно здесь живет?
— Да скоро уже три месяца…
— A у вас есть договор найма, нам не покажете?
— Договор?.. Да, имеется… — Она произнесла это не очень уверенно. — Он наверняка где-нибудь в документах у Арне, моего мужа. Придется поискать.
— Начинайте искать, — попросил Валманн. — А больше ничего про его семью не знаете? Откуда он родом?
— Он о себе не любит говорить. А я не спрашиваю. Я, знаете, не любопытна, — заявила она и бросила на Валманна взгляд, призывающий того принудить ее к любопытству.
Валманн счел наиболее разумным промолчать.
— А гости к нему часто ходят?
Лицо фру Далбю расплылось в улыбке.
— Знаете, приходили. Дамочки. Ну, это, конечно, не запрещено, я вовсе не это хотела сказать, и все было очень спокойно. Но я, признаться, этого не ожидала от такого, как он.
— А что в нем такого особенного, чтобы к нему дамы не приходили?
— Ну он, в общем, не такой. Знаете ли… несколько старомодный. Без лоска. Степенный, немного хмурый, понимаете? Я ведь уже сказала, что он не похож на коммивояжера. А это несколько сродни, понимаете? С дамами тоже надо быть напористее, не так ли?
