приемов в американском посольстве присутствовали в качестве гостей герцогиня Жаклин де Броли и проживавший в Париже молодой немец, о принадлежности которого к гитлеровской разведке устроители приема не могли и помыслить.
Танцуя с герцогиней и любезно ей улыбаясь, партнер твердо заверил молодую женщину, что ее дальнейшее пребывание в Париже полностью зависит от доброй воли германских властей. Он хорошо знал и об английском происхождении герцогини, и о близости ее матери к Уинстону Черчиллю.
– Почему бы вам не помогать Германии в обмен на наше покровительство? – прямо спросил немец. – Мы не ждем от вас многого. Просто продолжайте устраивать свои приемы и вечеринки, а уж как мы этим воспользуемся – не ваша забота. Во всяком случае, никто, кроме нас, ни о чем знать не будет.
– Чего вы хотите от меня? – заволновалась де Броли.
– Не стану скрывать: мы хотим использовать ваш дом и загородное имение для подслушивания интересующих нас разговоров.
– Как вы смеете…
– Я только пытаюсь помочь вам, – заявил молодой человек и перевел разговор на другую тему.
Перепуганная Жаклин рассказала о странном инциденте своему австрийскому знакомому Альфреду Краузе, которому, как ей казалось, она может полностью довериться. Она попросила Краузе помешать грязной затее немцев. Тот был искренне обеспокоен положением, в котором оказалась молодая женщина. Поскольку сам не имел связей с абвером, он обратился к некоему графу Крейцу, который, по слухам, был вхож в расположившееся в отеле «Лютеция» ведомство. Тот в свою очередь свел его с Гискесом, предварительно охарактеризовав последнего как самого человечного из всех офицеров абвера в Париже, обладающего к тому же достаточным мужеством для того, чтобы действовать решительно и самостоятельно.
Крейц расставлял капкан. Он был одним из агентов Гискеса для особых поручений и тщательно законспирированным осведомителем абвера. Да и самого Гискеса вряд ли можно было считать добрым самаритянином, способным из одних гуманных побуждений выручить молодую аристократку из трудного положения, в котором она оказалась. Не видя ничего плохого в том, чтобы использовать герцогиню в качестве ширмы для абвера, Гискес поручил Краузе всячески развивать отношения с Жаклин, стать ее ближайшим поклонником, полностью завоевать ее доверие с тем, чтобы всецело ее контролировать. Это было оскорбительное предложение. Однако Фредди Краузе не нашел в себе смелости для того, чтобы с презрением от него отказаться.
Следуя рекомендации майора, которая больше походила на приказ, он принялся «обрабатывать» Жаклин, и очень скоро девушка действительно в него влюбилась. Сейчас уже трудно ответить на вопрос о том, каковы были его подлинные чувства к Жаклин. Во всяком случае, они нисколько не мешали ему шпионить за молодой аристократкой. Жаклин полностью попала под влияние Краузе. Она во всем подчинялась его (а в действительности абвера) требованиям и указаниям. Связь Жаклин с МИ-6, управлением специальных операций и французским подпольем полностью контролировалась Краузе; обо всех шагах сразу же становилось известно Гискесу. Краузе выдал ему всех участников Сопротивления из окружения Жаклин, тех самых людей, которым он якобы помогал как партнер Жаклин по антифашистской деятельности.
В дальнейшем все приемы и вечеринки в доме герцогини организовывал и частично финансировал Гискес. Он лично присутствовал на многих из них, чтобы подсказывать своим людям, кто из окружавших Жаклин «болтунов» представлял интерес для абвера. Гискес стал почетным гостем в доме четы Краузе. Благодарная герцогиня очень привязалась к нему. Ведь Фредди успел внушить ей мысль, что именно Гискес спас ее от абвера.
Особенно ценные услуги Краузе оказал немецкой разведке, работая курьером подполья. Именно в этом качестве он нанес серьезный ущерб Сопротивлению. Вся доверенная ему почта попадала в первую очередь в руки Гискеса. Таким образом, майор имел возможность знакомиться с самой конфиденциальной информацией задолго до того, как она попадала в руки адресатов. Гискес мог свободно манипулировать этой информацией. Он удалял из нее все, о чем, по его мнению, не должно было узнать управление специальных операций, исправлял и даже заново переписывал некоторые донесения, чтобы запутать и ввести в заблуждение тех, кому они были адресованы, подменял подлинные данные дезинформацией, использовал почту для внесения раскола и дезорганизации движения Сопротивления.
И все это совершалось по вине человека, заявлявшего о своих симпатиях к союзникам и антинацистских настроениях, за спиной женщины, которую он якобы любил и которую предавал. Стремясь укрепить положение австрийца в семьях де Броли и Черчилль, Гискес устроил его женитьбу на Жаклин. Он сам оформил все бумаги, необходимые для брака немца с француженкой в оккупированной Франции, и был шафером на свадьбе.
После высадки союзников в Нормандии и в связи с их приближением к Парижу Гискесу пришла в голову смелая мысль внедрить Фредди Краузе в окружение самого Черчилля. Австриец не возражал и вскоре отправился в Англию в качестве супруга Жаклин де Броли и отца ее ребенка. Так Гискес добился, казалось бы, невозможного: его агент оказался в Лондоне среди самых близких к британскому премьер-министру людей.
О чем конкретно договорились Гискес и Краузе, не установлено, однако известно, что австриец во время кратковременного пребывания на свободе в Англии отправил Гискесу на условленный адрес несколько донесений.
Во время войны несколько агентов абвера утверждали, будто они располагают контактами в ближайшем окружении Черчилля. Так, по заявлению агента группы «Жозефина», «у одного из его информаторов был роман с секретаршей премьер-министра, что позволяло получать сведения исключительной важности». Функционер организации фалангистов Алькасар де Веласко, с 1941 года работавший на абвер под прикрытием поста пресс-атташе испанского посольства в Лондоне, также заявлял, что у него «есть свой человек в здании на Даунинг-стрит, 10».
Однако все эти утверждения весьма сомнительны. Единственным агентом, проникшим в ближайшее окружение Черчилля, был Краузе. Английские спецслужбы проводили тщательное расследование, но так и не смогли полностью доказать пребывание в семье премьер-министра немецкого шпиона. Даже тогда, когда были все основания подозревать, что Фредди прибыл в Великобританию, преследуя не вполне чистые цели, он был всего лишь интернирован, а не арестован по подозрению в шпионаже. Казалось, что Фредди удастся выйти сухим из воды. По окончании войны он должен был освободиться и получить разрешение вернуться в Париж к жене и дочери. Но все произошло совсем не так.
После войны до офицеров британских спецслужб дошли слухи о грязных делишках Краузе, связанных с услугами, которые он оказывал нацистам. Он подозревался в том, что, будучи двойным агентом, выдал немцам ряд участников Сопротивления, а также нескольких летчиков союзной авиации. Эти обвинения довели до сведения Черчилля, и тот дал свое согласие на арест зятя своей кузины для проведения официального расследования. Краузе был арестован и помещен в секретную тюрьму МИ-5 Хэм-Коммон. На допросах Фредди категорически отрицал свою вину. Он настаивал на том, что его дружба с Гискесом носила сугубо личный характер. Он напоминал о том, как помогал союзникам, спасая сбитых летчиков английских ВВС, как рисковал жизнью, обеспечивая доставку корреспонденции участников Сопротивления в Марсель.
Арестованный союзниками Гискес также находился в тюремном заключении в Хэм-Коммон. Условия его содержания были очень жесткими, порой просто унизительными. Его подвергали постоянным допросам, иногда заставляя стоять (часто в раздетом виде) по нескольку часов подряд перед сменяющимися следователями. Он полностью рассказал о своей роли в операции «Северный полюс». Однако Гискес настаивал на том, что его отношения с Фредди были вполне невинными. Да, ему нравилась компания молодого человека, и он, как мог часто, посещал вечеринки в его доме. Да, он вносил иногда несколько тысяч франков в качестве своей доли в общих расходах на вечеринку. Однако эти деньги вручались Фредди из лучших побуждений, а совсем не на выполнение шпионских заданий.
Премьер-министр уведомил г-жу Феллоуз о том, что репутация ее зятя в Англии становится все более запятнанной. Ходили упорные слухи о его сотрудничестве с нацистской военной разведкой. Несмотря на то что следствие не располагало неопровержимыми уликами, все считали, что Альфред Краузе был немецким шпионом. Его будущее в Великобритании представлялось далеко не безоблачным.
