Все боги, подумал Измаил, все, за исключением Времени. Боги Времени были всегда, но у людей нет имени для самого Времени. И он вспомнил о старом Ахаве, о его заведомо обреченной охоте за белым китом со сморщенным лбом и искалеченной челюстью. Но та охота была нечто большее, чем просто месть бессловесному зверю.
И снова Измаил подумал, что Время для него то же самое, что Белый Кит для Ахава. Но вместо шестидюймового ножа, которым Ахав надеялся достать сердце кита, у Измаила был разум, которым он надеялся постичь природу времени. Но не все дано познать человеку. И тот, кто пытается понять природу Времени, обречен на поражение, как была обречена на поражение охота Ахава. Человек может просто жить бок о бок с величайшим и ужаснейшим чудовищем – Временем, а когда наступает срок, уходит в безвременность, так и не постигнув, не поняв природы Времени.
Измаил посмотрел на агонизирующее красное солнце, умирающее, как все живое. Посмотрел на большую луну, плывущую по темно-голубому небу. Она падала на Землю. И она встретится с Землей, пусть даже это случится через миллионы лет. И что тогда? Конец человечества? Конец всего, что знал человек? Конец Времени? Тогда зачем бороться, если ответ известен заранее?
Намали, все еще в шоке от его предложения объединиться с врагами, подошла к нему. Он обнял ее за плечи и притянул к себе, хотя такая близость была непривычна для ее народа. Пуняки в замешательстве отвернулся.
Намали была теплая, нежная, в ней было обещание любви, детей…
Вот что сохраняет человечество, сказал себе Измаил. Пусть сейчас это кажется невозможным, но когда-нибудь наши дети смогут найти путь к другим, иным звездам. А когда и те звезды состарятся, они полетят к новым. У человечества будет достаточно времени, чтобы победить Время.
