Очевидно, жрецы достаточно часто являлись в эти опасные места, чтобы сделать уборку. А может быть, они убирались здесьредко, но последний раз это произошло совсем недавно. Как бы то ни было, в этих палатах, должно быть, навели порядок незадолго до их прихода.
От этой мысли Измаил приободрился: это означало, что в ближайшее время смотрители здесь скорее всего не появятся.
С другой стороны, если зверей недавно покормили, они могли стать менее кровожадными. По крайней мере, они не были голодны.
— Нэймали! Кажется, ты приносишь удачу! — прошептал Измаил.
— Что ты сказал? — шепотом переспросила она.
— Ничего, — сказал он, подняв свободную руку в знак того, чтобы все замерли. Ему показалось, что сверху доносится шум.
Остальные тоже остановились и прислушались, стоя на ступеньках лестницы.
Вниз по лестничному маршу прокатился слабый гул.
Это было что-то похожее на звуки песнопений.
— Кажется, мы уже недалеко от храма, — сказала Нэймали.
— Надеюсь, скоро мы отсюда выберемся, — отозвался Каркри. — За нами кто-то идет.
Измаил посмотрел назад, на нижние ступеньки лестницы.
Он напряг зрение, вглядываясь в темноту у ее подножия, куда не достигал свет факелов. Туда долетали лишь самые слабые отблески их огня. И все-таки этого ему хватило, чтобы различить контуры неповоротливого тела, которое медленно, со скрежетом двигалось из коридора к площадке внизу. Ему не надо было рассматривать его более подробно, чтобы понять, что это — каменный зверь.
— Он не умер… — прошептала Нэймали.
— Будет теперь нас поджидать, — промолвил Измаил. — По лестнице ему точно за нами не подняться.
Чудище даже не пыталось взобраться по ступенькам. Оно застыло неподвижно, как статуя, на которую было так похоже.
Став олицетворенным ожиданием, оно вошло в роль, с которой, наверное, справлялось лучше всех в этом мире, — да и в том, который Измаил покинул, ему тоже не было равных.
— В коридор теперь не войдешь, — сказал Каркри. — В следующий раз оно нас не пропустит. Мы причинили ему боль, и оно этого не забудет.
— Почем знать, — ответил Измаил.
Он карабкался вверх, пока не достиг еще одного узенького коридора. Этот проход вел прямо, а примерно через шестьдесят футов кончался каменной стеной. Но голоса стали громче — они раздавались где-то совсем близко. Измаил приложил ухо к стене и услышал песнопения совершенно отчетливо. Пели на ином наречии, чем в Заларапамтре.
Он легонько постучал по стене. К его удивлению, стена оказалась совсем не такой тонкой, как он предполагал. Она была сплошной и очень толстой. Обследовав стену полностью, Измаил установил, что голоса доносятся сквозь отверстия снизу, посередине и наверху стены. Это были дырки шириной в четверть дюйма, высверленные в камне и отделенные одна от другой пространством примерно в один фут.
— Эта стена должна как-то отодвигаться, — сказал Измаил Нэймали.
Он нажимал на нее в разных местах, осмотрев с факелом в руках каждый дюйм поверхности стены и прилегающих к ней участков коридора. Однако не нашел ничего похожего на кнопку или рычаг, который повернул бы стену вокруг какой-нибудь оси. Измаил был убежден, что должен существовать способ, позволяющий сдвинуть стену с места.
— Может быть, поворотный механизм находится с другой стороны? предположила Нэймали.
— Надеюсь, что нет, — ответил Измаил, — хотя для них это было бы единственным способом обезопасить себя от вторжения в храм незваных гостей, которых не настигла стража. Но тогда жрецы могут вернуться обратно, когда покормят зверей, только если известят о своем приходе тех, кто находится по другую сторону стены, чтобы они привели механизм в действие. Я думаю, они могут сделать это через дырочки.
— Сюда идет каменный зверь, — сказал Каркри.
Измаил вернулся к лестнице и посмотрел вниз — Каркри посветил ему факелом. Гарпунер был прав. Огромный панцирь зверя вздыбился вверх, а массивные лапы с каменными когтями цеплялись за края ступеней. Медленно, с громыханием волоча по ступеням днище своего панциря, чудовище лезло вверх.
Его голова выдвинулась из-под панциря далеко вперед, челюсти были широко раскрыты. Измаил осторожно спустился вниз по крутым ступеням, пока не оказался достаточно близко, чтобы заглянуть ему в пасть, в широкий зев. Штуковина, напоминавшая формой глазное яблоко, пульсировала гораздо интенсивнее, чем в тот момент, когда он увидел ее в первый раз.
Стрела вместе с копьем, по-видимому, втянулись внутрь этого органа. Возможно, чудище использовало их древесину в качестве пищи. Жизнь этого зверя можно было уподобить медленному огню, который еле теплится, но все же греет воду в чайнике. Пока что сил у него было немного, но дай ему время, и чайник закипит даже на слабом огне.
Измаил спустился еще на несколько ступенек, приблизившись к зверю ровно настолько, чтобы он не мог до него достать, если вытянет шею во всю ее длину. Чудище слегка повернуло голову направо, потом налево, будто хотело посмотреть на свою жертву обоими гранитно-серыми зенками по очереди. Измаил отступил на одну ступеньку вверх; при этом он повернулся к чудищу спиной. Он схватился за край следующей ступени и подтянулся; Нэймали взвизгнула. Измаил, не оглядываясь, быстро взобрался наверх и только потом обернулся.
Чудище полезло вверх быстрее — он не знал, что оно может двигаться так проворно. Оно подняло лапу вверх и зацепилось за край ступени серыми когтями, похожими на мертвые каменные осколки. Потом оно зацепилось за край другой лапой, и его конечности согнулись, подтягивая вверх огромное тело. Задние ноги выпрямились, подпирая его снизу. Шея скользнула обратно под панцирь, но пасть оставалась широко открытой.
Измаил продолжал отступать, а каменное чудище карабкалось за ним. Добравшись до верха, Измаил остановился. Как только чудовище преодолеет последнюю ступеньку и двинется по ровному полу коридора, отряду придется отступать. А коридор такой узкий, что с ним смогут сражаться одновременно только два человека.
— Быстрее! Ищите выход, а не то… — крикнул Измаил, обернувшись.
Он не договорил, но его спутники и так понимали, что может случиться. Каркри встал рядом с ним и посмотрел вниз.
— Не очень-то крепко оно держится, может и сорваться, — сказал он.
— Его можно остановить только одним способом, — отозвался Измаил.
Они спустились на четыре ступеньки и встали как можно ближе к зверю, но так, чтобы он до них не дотянулся, если вытянет шею еще дальше. Они пошептались между собой, а потом, увидев, что зверь поднял правую лапу, чтобы уцепиться за следующую ступеньку, оба изо всех сил прыгнули вперед.
Со скоростью, невероятной для твари, одетой в камень, — кто мог бы ожидать такой прыти от каменной статуи? — голова на длинной шее метнулась к ним. Хорошо еще, что зверь выбрал своей мишенью Каркри. Если бы случилось иначе, голова, которую шея выбросила так же стремительно, как разматывается линь, когда гарпун глубоко вонзится в тело кита, сомкнула бы свои челюсти на теле Измаила.
Но они, словно жернова, зажали ступню Каркри, когда тот прыгнул вперед.
Ноги Измаила ударили в панцирь справа от шеи и совсем рядом с ней.
Каркри пронзительно завопил, когда зверь стиснул в пасти его голень. Спиной он ударился о край ступени.
Под тяжестью удара двух человеческих тел чудовище поднялось на дыбы и стало опрокидываться. Его задние лапы заскользили по камню, и, все еще сжимая в челюстях кричащего Каркри, оно повалилось назад. Каркри взлетел на воздух, перелетев через каменное туловище, как поплавок на удочке, которую закидывают через голову. Он описал дугу и обрушился на ступени ниже чудовища, которое затем упало на него спиной.
