– Да?
Затем рассмеялся:
– Он что, вел малоподвижный образ жизни и в конце концов одеревенел?
Тэнди поднял брови:
– Точно. В период своей человеческой жизни он предпочитал сидеть, смотреть на птиц, читать философские сочинения… Был молчалив, избегал шумного общества, презирал труд. Миссис Кри зарабатывала на жизнь, сдавая дом. Она сделала жизнь мужа несчастной, непрерывно его тормоша и попрекая бездействием, но так и не смогла сдвинуть его с места. Наконец, желая избавиться от нее, он стал бодрствовать во время Сна. И это произошло. Многие говорят, что ему не повезло. Но я так не думаю. Он получил то, к чему стремился – вечное спокойствие.
Тэнди рассмеялся.
– На планете Радость Данте каждый может получить то, что хочет. Вот почему сюда ограничен въезд гражданам Галактической Федерации. Очень опасно, когда подсознательные желания каждого исполняются полностью и буквально.
Кэрмоди почти ничего не понял, но решил слукавить.
– Ты что, решил меня напугать так, чтобы я улетел или погрузился в Сон? Ничего не получится. Напугать меня трудно.
Внезапно улыбка его погасла. Он застыл, глядя перед собой. Силы оставили его, тело было охвачено жаром. В трех футах перед ним воздух завибрировал, превратился в зеркало, и из него материализовалась кожа лица.
– Мэри!
Он мог бы дотронуться до кожи, лежащей на обочине аллеи, но это уже было выше его сил. И только желание показать бесстрашие заставило его нагнуться и поднять это.
– Настоящая? – спросил Тэнди.
Откуда-то из глубин естества Кэрмоди взял силы, чтобы изобразить смех.
– На ощупь совсем как у нее. Гладкая, почти атлас. У нее была самая совершенная фигура в мире.
Он нахмурился:
– Пока не начался разлад…
Кисть его разжалась, и кожа упала на землю.
– Пустая, совсем как она. Ничего в голове, ни капли мозга.
– Ты очень холоден, – сказал Тэнди, – или туп. Мы еще это выясним.
Он поднял кожу и расправил ее на ветерке.
Кэрмоди увидел, что здесь не только лицо, но и передняя часть шеи и плечей. Длинные светлые волосы струились паутиной по ветру, под черными ресницами уже был виден белок глаз.
– Ты чем-то озабочен? – спросил Тэнди.
– Я? Я тут ни при чем. Я даже не знаю, как это происходит.
Тэнди притронулся к его голове и левой стороне груди:
– Они знают.
Он сложил кожу и спрятал ее в свой мешочек на поясе.
– Пепел к пеплу, – заметил Джон.
– Посмотрим, – ответил Тэнди.
К этому времени на небе появились облака. Одно из них закрыло звезду. Свет, отфильтрованный облаком, делал все серым, призрачным. Внутри дома этот эффект выглядел еще более зловещим. Когда они вошли в столовую, их встретила целая группа привидений. Мамаша Кри, пилот с Веги по имени Аре и два землянина. Все сидели за круглым столом в большой комнате, освещенной лишь семью свечами. Позади хозяйки виднелся каменный алтарь с изваянием богини, держащей на руках близнецов. Иесс спокойно сосал правую грудь, а Алгули впился зубами и когтями в левую. Богиня взирала на них со счастливой материнской улыбкой. В центре стола, возвышаясь над канделябрами, блюдами и кубками, стояли символы богини Бунт: рог изобилия, горящий меч и руль.
Мамаша Кри, низенькая, круглая, с огромным бюстом, заулыбалась им навстречу. Ее голубые зубы в этом полумраке казались черничными.
– Здравствуйте, джентльмены. Вы как раз поспели к последнему Ужину.
– Последний Ужин? – спросил Кэрмоди, направляясь в ванную. – Ха! Я буду играть роль своего тезки доброго старого Джона, апостола Иоанна. А кто у нас Иуда?
Он услышал негодующее фырканье Скелдера и тихий голос Раллукса:
– В каждом из нас сидит маленький Иуда.
Кэрмоди не мог удержаться, чтобы не уточнить:
– Ну тогда все зависит от процентного содержания, – и затем ушел, весело хохоча. Когда он вернулся и сел за стол, то с улыбкой взглянул на вытянутое лицо Скелдера.
– Передай соль, пожалуйста, – попросил он. – Да не рассыпь.
И тут же захохотал, когда Скелдер все же рассыпал ее:
