Хэдон был слишком потрясен этим безумием и не мог произнести ни слова.
Галера проследовала сквозь воды, когда-то кишевшие многочисленными морскими торговыми кораблями, речными лодками и баржами из внутренних городов и сельских районов. В нос ударил сильный смрад, исходивший от обуглившихся трупов по руинами, который буквально задушил их. Потом галера проплыла между фортами Сигади и Клайдон, а затем миновала форт на западной оконечности острова Мохази. Корабль направился к юго-западу и повернул на юг, входя в огромный канал. Под бой барабанов галера мягко сбавила скорость между двумя причалами. Заключенных строем провели в здание таможни. Капитан послал гонца с письмом, запечатанным в серебряный ящичек, который крепился к концу золотого жезла. Все это полагалось доставить королю королей, который из этого послания узнает, что герой Хэдон с отрядом ожидают его распоряжений.
Хэдон с любопытством взглянул на Великую Башню, которая и в самом деле внушала благоговение. Ее основание составляло почти полмили в диаметре, а расположенные уступами этажи поднимались почти на пять сотен футов. Но построена она была всего наполовину. Пройдет, вероятно, еще много времени, прежде чем работа над сооружением башни сможет возобновиться. Дважды до этого ее строительство останавливалось на длительные сроки, случалось это в Лихие Времена. А в периоды сравнительного процветания и спокойствия огромные затраты на ее возведение требовали большой, возмутительно большой части налогов.
Прошло два часа, прежде чем появился гонец во главе бегущего рысцой корпуса охранников дворца. Арестованных вытолкали и повели вслед за духовым оркестром в крепость. Вновь довелось Хэдону перейти через ров и подняться по крутым ступеням в акрополь, но на этот раз он прошел туда с западной стороны. И прибыл он не как торжествующий герой, победитель Великих Игр, которому предстояло стать мужем верховной жрицы и королевы королев.
Сквозь огромные ворота они вошли в крепость, а затем последовали по широким улицам, по обеим сторонам которых располагались мраморные храмы и правительственные здания. Многие из них, построенные в древности, имели круглую или девятистороннюю форму. Остальные были квадратные, выстроенные в стиле, который распространился около трех столетий назад. Сам дворец, воздвигнутый из массивных гранитных блоков и являющийся самым древним зданием, имел девять сторон. Хэдон опечалился, увидев. что статуи Кхо и Ее дочерей, поддерживающие крышу огромного портика, стояли обезображенные. Наверняка, у того, кто совершил это кощунство, должны отсохнуть руки.
У западного входа их встретил герольд, и заключенных официально представили ему. Стражников, которые привели арестованных, сменили охранники внутренних помещений дворца, а вместо оркестра теперь их сопровождали двое трубачей. Вся группа пересекла широкие величественные залы, по обеим сторонам увешанные произведениями искусства со всей империи. Затем арестованные очутились в огромном тронном зале, сверкающем золотом, серебром, бриллиантами, изумрудами, бирюзой, топазами и рубинами, прошли сквозь проход, образованный молча расступившимися придворными, большинство которых составляли мужчины. Перед тронами герольд остановился, ударил концом жезла о многоцветный мраморный мозаичный пол, инкрустированный бриллиантами, и громким голосом произнес приветствия. На этот раз первые слова приветствия он адресовал Минруту. Заключительная фраза : ”И помните, что смерть придет ко всем” была опущена. Вместо нее герольд прокричал:
— Могущественный Ресу, который воплощен в нашем короле королей, правит всеми!
Будто этого было недостаточно, чтобы привести в состояние шока, трон Минрута располагался теперь на более высоком постаменте, а орел-рыба, некогда украшавший спинку трона Авинет, был прикреплена цепью к трону Минрута. К тому же, если судить по ее размерам, это был экземпляр мужского рода. Минрут, сильно обросши бородой, восседал на троне. Это была еще одна перемена, которую заметил Хэдон среди солдат и придворных, — все были небриты.
Авинет сидела на незамысловатом троне из дуба, облаченная в одежды, которые носили матери семейств после того, как их грудь начинала приобретать обвисшую форму. От шеи до ног ее прекрасную фигуру скрывали объемные льняные одежды. Казалось, она постарела на несколько лет; под глазами — голубовато-черные следы тревоги и бессонных ночей. Но глаза ее, когда она смотрела на Хэдона, ярко блестели.
В зале надолго установилась тишина, прерываемая лишь покашливанием придворных. Долгое время Минрут пристально рассматривал Хэдона, покусывая нижнюю губу. Наконец он улыбнулся.
— Я много слышал о тебе, Хэдон из Опара, с тех пор, как ты вернулся на нашу землю! И ничего хорошего! Ты незаконно провел изгнанного Квазина в страну, а за это полагается особое наказание!
Это была ложь, но он, сидевший на троне, мог кривить душой по своему усмотрению. Хэдон подумал, что протестовать бесполезно.
— Однако Квазин более не является изгнанником. Запрет, наложенный на него женой Ресу, больше не действует, и я бы приветствовал героя Квазина, если он отречется от приверженности Кхо. Но он вырвался на свободу из-под ареста и убил при этом моих солдат! Итак, после соответствующих пыток он будет казнен!
«Если тебе удастся схватить его», — подумал Хэдон.
Минрут сделал паузу, уставился на Хэдона, а затем бросил взгляд на Лалилу. Когда он заговорил, голос его звучал мягче.
— Среди прочего, мне сообщили и об этой женщине, Ведьме с Моря, я полагаю, ее так зовут. Если она на самом деле ведьма, ее сожгут. Не имеет значения, что, возможно, она добрая ведьма! Добрых ведьм не бывает. Все ведьмы представляют дьявола, а чудеса могут совершаться лишь одними жрецами Ресу!
— Наука отрицает чудеса, ты, безумный дурак, — произнес Хинокли столь тихим шепотом, что Хэдон его едва расслышал. — Чудес не бывает. Наука!
— Но мне говорили, что все ее колдовство заключается только в ее красоте, а за это ее нельзя проклясть! Если мои дознаватели убедятся в том, что она и вправду не занимается магией, ее освободят и станут почитать. Мне нравится то, что я вижу своими глазами, а что нравится королю королей, он принимает близко к сердцу. Я окажу ей честь, взяв себе в жены. Возможно, тебе еще не известно, Хэдон, что теперь мужчины могут иметь больше, чем одну жену.
Авинет пошевелилась:
— Это не согласуется с нашим древним законом, Отец. Мы не клемкаба. Принуждать меня к замужеству с тобой также незаконно.
— Я не просил тебя говорить! — сказал Минрут. — Если только ты еще станешь высказываться без моего позволения, тебя препроводят в твои апартаменты, и мы будем содержать двор без тебя!
Авинет посмотрела сердито, но ничего не ответила.
— Законы старины аннулированы. Новые законы правят страной, — заявил Минрут. — Теперь следует решить судьбу ребенка и человечка. Ребенок будет сожжен вместе с матерью, если суд признает ее ведьмой, но я не думаю, что он примет такое решение.
Хэдон вновь испытал шок. Он никогда даже помыслить не мог о такой жестокости. Сжечь ребенка за мнимые преступления ее матери, наверняка, было еще одним злом, за которое на голову Минрута падет гнев Кхо! Удивительно, что возмездие не настигло его еще раньше. Но Кхо выжидает Свое собственное время.
— Девочка красива так же, как и ее мать, и когда придет время, может также стать моей женой.
Хэдон стиснул зубы и чуть было не бросился на Минрута. Минрут был одержим, как заяц-самец во время брачного сезона. Сейчас ему пятьдесят семь, и хотя поговаривали, что его мужская сила сравнима с прытью молодого бычка, вряд ли он всерьез допускает возможность того, что спустя одиннадцать лет сможет разделить постель с Абет. Или сможет?
— Теперь что касается одноглазого коротышки. Сообщалось, что он оборотень, что по ночам он принимает облик животного, похожего на собаку, животного, которое известно только в землях далеко на севере. Это правда, коротышка?
Пага проговорил:
— Это правда, что меня вскормила четвероногая сука, о Король Королей. Двуногая сука, родившая меня, выбросила меня в кусты на верную гибель. У нее не было сердца, но у животного, нашедшего меня, сердце было полно материнской любви, хотя, вне сомнения, она бы съела меня, не лишись она незадолго до того своих щенят. Молоко, вкус которого я познал впервые в своей жизни, было ее. Животное — сука —
