Ричард проснулся на рассвете. Дернув его за рукав, Хикок выругался и тихо сказал:
— Вставай, Дик. Там что-то происходит.
Блэк выкатился из-под платформы, протер слезящиеся глаза и выпил кружку воды, которую подал ему один из лучников. Подойдя к западному парапету, он осмотрел Базарную площадь.
В косых лучах восходящего солнца гигантские деревья отбрасывали длинные тени. Между ними сновали темные фигуры людей, которые пришли посмотреть свой излюбленный спектакль из прошлого далекой Земли.
Секунду Блэк не понимал, что происходит. Затем, когда солнечный свет рассеял сонную слепоту, неясные пятна сформировались в четкие образы, и хаос теней превратился в порядок.
Центром действия стал огромный крест, высота которого равнялась двенадцати футам. У его подножия несколько человек вели какие-то работы. Когда в окружавшей крест толпе образовался просвет, Блэк понял, что они затевали.
К основанию креста передвинули стол Совета, на который потом поставили четыре небольших стола. Уложив на них доски, рабочие соорудили широкую платформу, а затем подняли на нее человека со связанными руками и ногами. Когда тот повернул голову, Блэк узнал в нем Борбича. Побледневшее лицо русского казалось маской мима с черными дырами глаз и рта. Тем не менее, он держался вызывающе гордо.
Стоя у помоста, Мюрель отдавал приказы и время от времени посматривал на Замок. Его люди развернули Борбича спиной к кресту, грубо содрали с него одежду и прижали руки русского к поперечной перекладине. Какой-то человек перегнулся через край платформы. Ему передали снизу молоток и длинные гвозди. Блэк подумал, что их, скорее всего, взяли на верфи — в мастерской корабельного плотника.
За его спиной кто-то испуганно воскликнул:
— О Боже! Они решили его распять!
Ричард оглянулся и увидел Анн. Она только что поднялась на крышу. Позади нее стояли четверо мужчин, которые принесли огромный мешок с экскрементами. Мешок, сшитый из трех слоев кожи, едва не лопался по швам и был до предела наполнен полужидкой массой. Блэк прикинул, что этот «деморализующий снаряд» весил не меньше ста пятидесяти фунтов.
— Пусть Чарбрасс распорядится им, как хочет, — сказал он и снова повернулся к площади.
Человек, стоявший перед Борбичем, взмахнул молотком. Его длинные светлые волосы рассыпались по плечам.
— Это Том Кастер, — хрипло произнес Хикок, задыхаясь от ненависти.
Толпа на площади затихла. В наступившей тишине застучали удары молотка. Услышав за спиной шаги и тяжелые вздохи, Блэк оглянулся и сердито осмотрел людей, которые собрались на крыше.
— Келли, верни всех на свои места! — приказал он громким голосом. — Через несколько минут мы начнем стрельбу из катапульты, и я не хочу, чтобы у нас под ногами путались любопытные ротозеи.
Люди неохотно побрели к лестнице.
Гвоздь все глубже впивался в правую кисть Борбича. Русский молчал, но его тело вздрагивало при каждом ударе молотка. Лицо исказилось от боли и превратилось в застывшую маску скорби. С руки на перекладину стекала кровь.
Кастер вогнал гвоздь в другую ладонь и начал прибивать к кресту голые ступни. Двое мужчин отпустили Борбича. Тот задергался и закричал от адской боли. Его тело выгнулось вперед; под кожей проступили ребра. Казалось, что сама душа пыталась покинуть эту плоть, обреченную на боль и унижение. Внезапно крики оборвались, и их сменили горькие рыдания. Люди у креста по-прежнему молчали. Они смотрели вверх, упиваясь страданиями распятого человека. И было что-то ужасное в их алкающем безмолвии; в этой застывшей на миг картине, нарисованной палящим солнцем.
Кастер бросил молоток на землю и спрыгнул с платформы. Площадь вновь наполнилась движением и шумом. Столы и доски спустили вниз. Толпа раздвинулась, освобождая пространство вокруг креста.
На площади появилась огромная и волосатая фигура Джо Троглодита. Он сильно хромал и припадал на левую ногу. На плече виднелась кожаная повязка, из-под которой проступали бинты. Остановившись в центре круга, титантроп с интересом осмотрел распятого Борбича. Он был лишь на два фута ниже креста, и ему даже не требовалось поднимать голову. Джо медленно приблизился к жертве. Его огромный длинный нос принюхивался к запаху крови и страха.
Люди на площади замерли в предвкушении нового зрелища, но наступившую тишину рассек хрипловатый смех Мюреля. Взяв гиганта за руку, он увел его в сторону, чтобы тот не заслонял собою крест и не мешал защитникам Замке смотреть на распятие. Том Кастер поднял с земли копье и ткнул им Борбича в левый бок.
Русский дернулся от боли, но не закричал. Наверное, он подумал, что его решили избавить от мучений. Однако рана оказалась неглубокой. Когда Кастер выдернул из тела наконечник, по ребрам Борбича потекла только узкая струйка крови. Отбросив копье, помощник Мюреля поднес открытый грааль к боку распятой жертвы. Но из его затеи ничего не получилось. В кубок упало лишь несколько капель. Кровь стекала на столб креста и впитывалась в пористое дерево. Раздосадованный Кастер швырнул грааль своему оруженосцу.
Титантроп провел рукой по боку Борбича и лизнул окровавленные пальцы. Он недоуменно повернулся к Кастеру и сердито нахмурил брови.
Анн заплакала.
Блэк взглянул на нее и засмеялся. Она с изумлением посмотрела на него сквозь слезы.
— Только не думай, что я похож на тех скотов, которые радуются чужой боли, — сказал он. — Но проливать слезы при виде этого убогого представления просто нелепо. Неужели ты не видишь, что Борбич разыгрывает из себя Христа? Взгляни на его мимику и жесты. Он наслаждается своими страданиями, не понимая, что в его исполнении любая трагедия превращается в жалкий фарс.
На самом деле здесь нет никакой трагедии, поскольку этот жанр предполагает конец, то есть уничтожение великого человека или великой вещи. Ты сама говорила, что Борбичу грозит лишь временная боль. Завтра он проснется на далеком берегу, без всяких физических увечий.
Я даже могу поспорить, что его не брали в плен! Скорее всего, он сам напросился. Я не удивлюсь, если Борбич рассказал им о возведении большого креста, а затем намекнул на публичную казнь, о которой он мечтал едва ли не с детства. Филлис говорила, что это чувствовалось по его книгам, и я думаю, она не ошиблась в своих суждениях.
— О, Дик! Как ты циничен! — воскликнула Анн. — Человек страдает сейчас от реальной боли! Неужели одно это не оправдывает моих слез?
— Слезы вряд ли ему теперь помогут. Да и кому они вообще нужны? — Помолчав немного, он добавил: — Мюрель так же жалок, как и тот, кого он прибил к кресту. Ты только посмотри на этого ублюдка! Неужели он надеялся ужаснуть нас своим богохульством?
Привязав пучок травы к наконечнику копья, Мюрель смочил эту импровизированную губку в грязной луже. Он поднес траву к лицу Борбича, словно хотел освежить его пересохшие губы. Тот гордо отдернул голову, но Мюрель все равно протер ему лицо. Острый наконечник рассек Борбичу губы. Алая кровь потекла по подбородку.
Чарбрасс торопливо подошел к Блэку.
— Ты что-нибудь придумал, Дик? — тихо спросил он. — Давай избавим Борбича от мучений. Если стрелы до него не долетят, мы можем воспользоваться катапультой. Мелкие камни заменят нам шрапнель. Один выстрел, и мы отобьем у этих психопатов охоту глумиться над его телом.
Блэк с интересом посмотрел на Чарбрасса. Ему показалось странным, что инженер назвал бандитов «психопатами». Любой другой человек сравнил бы их с дикарями и зверями, но не стал бы пользоваться бесстрастными научными терминами. Ричард хотел что-то сказать, однако слова застряли в его горле. Он увидел Филлис, которую вывели из хижины у подножия холма.
Двое мужчин поволокли ее к площади. На полпути она оступилась и упала на колени. Один из провожатых грубо поднял ее на ноги, а затем дал ей несколько пощечин. Она пнула его в пах, но тут же согнулась в дугу от ответного удара под ребра. Ее вновь потащили к кресту. Филлис пригибалась и прижимала ладонь к ушибленному боку.
