— Прости. Мне кажется, я сегодня плохо соображаю... Головная боль...
— Ладно, Саманта. Ты прощена. Но только на данный момент. Я налью тебе стакан вина и оставлю тебя в покое, отдыхай. Вино поможет тебе уснуть и забыть...
— Забыть?
— Твою головную боль, я имела в виду. Господи, какие мы нервные! Да ты сегодня никуда не годишься, как и Питер!
— А что случилось с Питером?
— О, у него ужасное настроение. Наверное, потому, что мы расстаемся с тобой. Я напомнила ему, что ты обещала снова приехать, когда книга будет закончена. Но это будет еще так не скоро, поэтому мои слова его нисколько не утешили, придется, наверно, послать за Сашей, чтобы тот помог ему уснуть. Боюсь, это твое влияние на «Молот ведьмы»! Давно не видела таким Питера... — В ее голосе прозвучали странные, угрожающие нотки.
— Я очень сожалею. Но, право, не вижу, каким образом я могла так повлиять на него, В чем моя ошибка или вина?
— Ты ему нравишься. Это же очевидно.
Я не хотела, чтобы Шерил втянула меня в разговор на старую тему, и сделала вид, что не услышала последнего замечания.
— Ты говоришь, что Саша поможет успокоить Питера, — сказала я быстро. — Поможет уснуть. Как он это делает?
— Ну, Саманта! Ты прекрасно знаешь ответ на свой вопрос! — Глаза ее сверкнули. — Я заметила, как ты старательно избегаешь Саши. Он гипнотизер. И очень искусный. Если успокоит Питера, тот будет спать безмятежно, как ребенок, всю ночь. А проснувшись утром, даже не вспомнит, что Саша подверг его гипнозу. — Топ ее вдруг стал вкрадчивым. — Питер сказал, что ты узнала сегодня о его болезни — нервном потрясении.
— Надеюсь, он тебе сказал и то, что я не собираюсь упоминать об этой его... болезни в книге?
— Да.
— Ты... обиделась на меня, злишься, что я узнала об этом, Шерил?
— Злюсь? Хотя он должен был тебе сообщить, что об этом раньше знали лишь я и Саша.
— Я не собираюсь...
— Это теперь не имеет значения, — нетерпеливо прервала она меня, — завтра ты все равно уедешь. — Шерил встала и добавила: — Оставляю тебя, отдыхай и нянчи свою голову. Ты же, наверное, не захочешь, чтобы Саша помог тебе заснуть? Уверена, он не стал бы возражать.
— Нет, спасибо. — Я постаралась, чтобы в моем голосе она не услышала нотки панического страха, который испытала от ее предложения.
Шерил засмеялась, но смех этот нельзя было назвать приятным.
— Я пошутила. Надеюсь, утром твое самочувствие будет лучше. Приятных снов! — И она тихо закрыла за собой дверь.
Я тут же встала, заперла дверь на ключ, разделась и легла в постель.
Я лежала, натянув одеяло до подбородка, и глядела на игру огня в камине.
Слышно было, как залаяли собаки за окнами, и я вспомнила, что за собаками присматривает Саша. Должно быть, он выпустил их на ночь. И значит, сам бродит где-то внизу. Я содрогнулась и накрылась с головой. Кажется, утро не наступит никогда.
Но дверь заперта. Я в безопасности. А завтра буду далеко от «Молота ведьмы». Я знала, что, скорее всего, не усну, но ничего, отосплюсь потом. У меня много будет времени для сна... Сна... Спать... спать...
Моя голова дернулась, и я резко села на постели, выпрямившись, слушая, как колотится мое сердце.
Голос, приказывающий мне спать... Мягкий, почти нежный, обволакивал мой мозг, и я не могла противостоять. Я потрясла головой, стряхивая сон. Какая чепуха!
Но уже боялась лечь снова. Подтянув колени к подбородку, я обхватила их руками. И все смотрела на огонь, надеясь, что его игра прогонит сон.
Если моя голова начнет клониться, я сразу почувствую и стряхну сон.
Если бы Ричард...
Я твердо решила не спать этой ночью. Не уступлю, не поддамся никакому гипнотизеру! Интересно, он должен быть лицом к лицу в этот момент со своей жертвой? Или необязательно? Нет. Я спасена, дверь надежно отделяет меня от него. Ничто не может причинить мне вреда. Ничто. Особенно если я буду настороже...
Я вспомнила Терезу и рассказ Артура Добсона о ней, как она стояла на краю скалы.
Дом находился на холме. Холм был из камня, как и стены «Молота ведьмы», и тоже окружен стеной. Я снова клюнула носом, мое сопротивление слабело.
И вдруг передо мной ясно возникла картина. Я смотрела на серо-зеленое море и ватные облака, ползущие по бледно-голубому небу, через окуляры полевого бинокля и видела с полмили побережья, чаек, летающих над водой кругами и ныряющих в нее, когда большая рыбина высовывалась на поверхность, сверкнув серебром чешуи. И мне вдруг стало ясно, что я смотрю на мир глазами мертвого свидетеля — Артура Добсона. Я панически попыталась побороть видение, убеждая себя, что я не в Ширклиффе, а в доме, в своей спальне. Я — Саманта Кроуфорд.
Но все бесполезно. Я чувствовала, как моя щека уютно устроилась на сложенных на коленях руках, но была беззащитна. Снова перед глазами возникла картина: ведущая вверх тропинка, море внизу и каменный дом на холме.
Теперь я иду по тропинке вверх, прочь от дома. Иду прямо на человека, который стоит наверху и смотрит на море в бинокль. Он небольшого роста, коренаст, на нем голубой свитер, грубые штаны заправлены в высокие резиновые сапоги.
Он поворачивается. Опускает бинокль и улыбается мне, когда я подхожу. Приветливо, дружески. Но я напугана, хотя не знаю почему. Я хочу остановиться и рассказать ему об этом. Я должна остановиться!
— Добрый день, миссис Кастеллано, — говорит он приветливо, — надо было вам надеть пальто сегодня. Ветер здесь, наверху, очень холодный.
Миссис Кастеллано? Я хотела посмотреть на него, хотела крикнуть ему, что я не Тереза Кастеллано. Попыталась, но не могла. Как будто мое тело не повиновалось мне. Как будто мой мозг был заключен в тело Терезы Кастеллано. Я не могла вырваться.
Артур Добсон больше ничего не сказал. Я прошла мимо него молча, как будто никогда его в жизни не видела и не слышала, что он мне говорит... И начала подниматься по тропинке, которая становилась все круче, прямо к обрыву.
Я чувствовала себя странно одинокой. Достигнув вершины холма, я встала лицом к океану. Посмотрела на зеленую глубину, смутные тени камней. Их острые выступы, торчавшие из воды, завораживали меня.
Я глянула вниз и только сейчас заметила, что на моих ногах туфли. Я сбросила их, потом наклонилась и аккуратно поставила, рядышком. Выпрямилась и снова посмотрела вниз, за край обрыва, опять увидела море, которое неудержимо притягивало к себе...
Ближе... Ближе...
Чей-то успокаивающий, ласкающий голос утешал, подсказывал, побуждал меня к действию. Обычно я всегда боялась высоты, но сейчас не чувствовала страха.
Ветер рвал платье. Он был пронизывающим, но я не ощущала холода.
Откуда-то послышался далекий голос, он приближался, кто-то бежал ко мне. Напуганный, задыхающийся голос, я узнала его вдруг, и мне хотелось ответить ему, так сильно хотелось, как никакому другому.
— Тереза! Тереза, ради бога, нет! Я люблю тебя, Тереза! Нет... нет... нет!
Я пыталась остановиться, ответить ему. Но другой голос пересиливал.
— Прыгай! — командовал он. — Время пришло. Все скоро кончится. Будет так легко. Наклонись вперед... еще...
