Какой удивительный поворот произошел в его жизни за последние три года! Настоящим чудом было уже то, что он стал вопреки всему хозяином Кросби-Холла и вместе с этим богатым, независимым и уважаемым в обществе человеком.
К тому же благодаря замужеству сестры он оказался в близком родстве с одной из самых высокопоставленных семей королевства. Скорость, с какой он неожиданно так высоко поднялся, была почти головокружительной.
Дорога повернула, и он увидел недалеко впереди яркое пятно брусничного цвета, выделявшееся на фоне грязноватых красок зимы. Этим пятном был женский костюм для верховой езды, принадлежавший даме, которая вела под уздцы хромую лошадь.
Дама двигалась в том же направлении, что и Дерек, и он видел ее только со спины. Он оценивающе оглядел ее стройную фигуру. Его мнение о соседях герцога несколько улучшилось. Разве может молодой человек не приободриться, когда в поле его зрения попадает леди, которой так идет костюм для верховой езды? И если он не ошибается, разве это не светлые волосы видны из-под шляпы? Он всегда отдавал предпочтение блондинкам.
И тут, словно чувствуя на себе его взгляд, девушка обернулась и посмотрела на него. На какой-то момент ему показалось, что земля качнулась под копытами лошади. Он был так поражен, что чуть было не чертыхнулся вслух. Дама была как две капли воды похожа на Синтию Фицуильям.
Проклятие! Это и была Синтия!
Какое счастье, что он верхом. Макс шел вперед размеренным шагом: какое ему было дело до того, что его хозяина неожиданно подстерег паралич? Она была уже так близко, что у него не было времени собраться с мыслями и оправиться от охватившей его давно забытой ярости. Наконец он с ней поравнялся и был вынужден из вежливости остановиться. Стиснув зубы, он смотрел на нее сверху вниз и не мог заставить себя заговорить.
Черт бы ее побрал! Она была, как всегда, прелестна. Немного бледна, с упрямо сжатым ртом, почти как у него, но все та же колдунья в обличье красивой девушки, которая приходила к нему в кошмарных снах вот уже три года. Он часто задумывался над тем, не приукрашивало ли ее его больное воображение. По- видимому, все-таки нет. Она была точно такой, какой он ее запомнил: от невероятно голубых глаз до нежного изгиба нижней губы. Каждая черточка в ее лице была ему знакома. И то, как она держала голову. Какой гибкой была ее спина. И мягкость ее кожи, похожей на прохладный фарфор и теплой на ощупь…
Помоги мне. Боже!
Прелестные губы приоткрылись, и она сказала дрожащим голоском:
— Вы меня помните? Я часто думала о том, вспоминаете ли вы меня.
— Помню, — хрипло ответил он. — Я вспоминал о вас тысячу раз на дню.
Что, черт подери, она здесь делает? Эта сверкающая комета, упавшая с неба в дебрях Ланкашира?
— Спасибо, что остановились, мистер Уиттакер.
— Я никогда не мог устоять против барышни, попавшей в беду. — Он старался не выдать своей горечи.
Болезненные воспоминания об их первой встрече пронеслись в воздухе между ними, скрестившись, будто мечи.
Он почти слышал свист и лязг стали.
Синтия отвела взгляд.
— Это говорит о вашем благородстве. — Она явно хотела придать своему голосу игривость, но он был еле слышен и заметно дрожал. Потом она откашлялась и посмотрела на Дерека. — Я бы приветствовала вас с большим достоинством, но моя лошадь потеряла подкову.
— Да уж вижу. — Внезапно до него дошел смысл ее слов.
Он нахмурился. — Вы хотите сказать, что ожидали встретить меня здесь?
— Да, — кивнула она. — Я посчитала, что будет честно, если я… предупрежу вас. Вам показалось бы странным войти в дом и узнать, что меня пригласили погостить в Оулдем-Парке.
Волна самых разноречивых чувств окатила Дерека. Главными были неверие и ужас. Ярость, печаль и огорчение омрачили его душу. Подумать только — Синтия в Оулдем-Парке! Какую жестокую шутку сыграла с ним судьба!
На его лице, должно быть, отразилась вся гамма охвативших его чувств, потому что Синтия, бросив на него взгляд, явно занервничала и смущенно опустила глаза.
— Я подумала, что, если вы войдете в дом и увидите меня — если вы вообще меня помните, — вы что- нибудь скажете или сделаете, что может выдать наш секрет, то есть что мы уже знакомы. И я решила, что будет лучше, если… вы этого не сделаете. Поэтому я поехала вам навстречу. Я не хотела, чтобы мое присутствие здесь застало вас врасплох.
Она еще раз украдкой посмотрела на него. Но то, что она увидела, заставило ее снова отвести взгляд. Она отвернулась, чтобы погладить морду лошади, как будто подсознательно искала утешения.
— Я хотела вам только добра, — словно защищаясь, добавила она.
Поскольку он все еще молчал, она смутилась, покраснела и сделала еще одну попытку.
— Я приехала в Оулдем-Парк по приглашению леди Ханны Чейз. Она дочь лорда Графтона, как вам, вероятно, известно. Моя мать сочла благоразумным принять ее приглашение, и мы останемся здесь по крайней мере до тех пор, пока не установятся дороги. А после этого, я вам обещаю, мы сразу же вернемся в Лондон на время сезона[4]. Пожалуйста, поверьте мне, мистер Уиттакер, я не знала… То есть я знала, что лорд и леди Малком будут гостями лорда Чейза, но я не подозревала, что вы… — Она запнулась. Но потом продолжила:
— Когда я узнала, что в Оулдем-Парк приедет брат леди Малком, я понятия не имела, что вы и есть этот брат. Я не знала ее девичьей фамилии и вообще ничего о ней не знала.
