стучать и прислушался. Крик не повторился, зато с выразительным треском выдвинулась щеколда, демонстрируя раздражение не меньшее, чем его собственное. Какая наглость!
Джордж сердито нахмурил брови. Набрав воздуха, он заготовил язвительную реплику, но за дверью оказалась не угрюмая физиономия Гримсби, а дерзкое и рассерженное личико горничной, которую явно отвлекли от очень пыльной работы.
Ее глаза приковали его внимание. Для женщины она была очень высокой, поэтому их взгляды неожиданно оказались на одном уровне. Лорд Райвал никогда раньше не видел столь необычных глаз. У него захватило дух. Разглядев их получше, он потерял голову от удивления.
Как настоящий знаток женщин, он не мог не восхититься разрезом ее огромных глаз, но больше всего лорда поразил их цвет. Почти прозрачные, светло-серые. Или голубые. А может, зеленые. «Нет, все-таки серые», — решил лорд. Почти платиновые, особую выразительность им придает темный ореол вокруг радужки. Необыкновенные глаза — кожа вокруг них гладкая и матовая, — окруженные густыми черными ресницами. Ресницы напоминали маленькие лучики, а глаза были подобны звездам. Овальные серебряные звезды. Боже, в голове не осталось ни одной связной мысли.
Любой художник отдал бы руку за возможность изобразить эти глаза. Проклятие, но все же почему она так долго не открывала дверь?
Он хотел устроить ей разнос за халатность, но вместо этого выпалил:
— Кто вы такая, черт побери?
Оливию словно холодной водой окатили. «Идиотка». Она попыталась взять себя в руки. Неудивительно, что он в бешенстве. Он уже давно стоит под дверью и ломится в дом.
С другой стороны, раздражение не дает ему права грубо выражаться при благородной даме. Оливия надменно взглянула на него.
— Будьте любезны разговаривать подобающим образом, — гневно произнесла она.
Незнакомец вскинул бровь.
— Прошу прощения, — насмешливо протянул он. — Я думал увидеть здесь Гримсби. Скажите, пожалуйста, разве стук не слышен в комнатах для прислуги?
Какая грубость! Красота красотой, но… Увы, на ее идеал он похож лишь внешне. Какое разочарование! Она злилась на него за то, что он вернул ее с небес на землю, и еще больше на себя за то, что размечталась.
— Вот его и спрашивайте, — отрезала она, оглядев улицу позади него. — А где уборщицы?
Бровь незнакомца приподнялась еще выше.
— Понятия не имею. Где Гримсби?
— Понятия не имею, — сказала Оливия, передразнивая его. В ней пробудилась язвительность, и она жестом указала ему в сторону черного хода. — Если вы пришли к нему, вход для прислуги позади дома, — произнесла она, с удовлетворением заметив, что он пришел в замешательство.
Незнакомец взглянул на номер дома. Нет, дверью он не ошибся.
Оливия отступила, держа руку на щеколде. Джентльмен немедленно доказал, что интуиция ее не подвела — его рефлексы сработали безупречно. Трость, еще секунду назад небрежно зажатая под мышкой, решительно вклинилась между дверью и порогом, не позволяя оставить ее обладателя снаружи. Он нахмурился:
— Послушай, милочка…
Оливия приветливо улыбнулась и перебила его:
— Предупреждаю, вашу дорогостоящую тросточку я сломаю без колебаний.
Он молниеносным движением выдернул трость. Оливия захлопнула дверь. Она с трудом подавила смешок. Выражение его лица, когда она закрыла дверь перед его носом, было поистине незабываемым!
Стук раздался над самым ее ухом, она подпрыгнула от неожиданности. Оглушительный баритон по другую сторону двери звучал так громко, что ей даже не пришлось прислушиваться, несмотря на толстую дубовую дверь.
— Я все расскажу о твоем поведении мистеру Бибу, он тебя, чертовку, на кухню сошлет!
От удивления она приоткрыла рот. Он принял ее за служанку! Она обернулась к пыльному зеркалу. Уродливое шерстяное платье, передник, волосы заправлены под чепец и — о ужас! — на щеке черное пятно. Униженная, она стала быстро оттирать его передником. Какой стыд! Как хорошо, что в сложившихся обстоятельствах он не узнал ни кто она, ни какое положение занимает в обществе.
Мужчина продолжал барабанить в дверь.
— Немедленно впусти! — скомандовал он приглушенным голосом. — Мистер Биб ждет меня!
Что ж, что бы джентльмен о ней ни думал, на такую реплику надо ответить, хотя бы для очистки совести. Раз уж этот грубиян принял ее за служанку, придется вести себя соответственно, не дай Бог, он заподозрит правду.
Оливия приоткрыла дверь и серьезно посмотрела на него, надеясь, что с покойным его не связывают ни дружба, ни родство. Новость стала бы тяжелым ударом для близкого человека. Хотя, насколько она знала, у мистера Биба не было близких. Поэтому он завещал все, чем владел, на благотворительные цели.
— Мистер Биб оставил нас, — мягко сказала она незнакомцу.
Он смутился, но, казалось, ничуть не расстроился.
— А куда он отправился?
— Трудно сказать наверняка, — дерзко отозвалась она. — Не судите, да не судимы будете…
Высказывание было в духе одной из ее собственных служанок, которую она выгнала за нахальство. Оливия пожалела, что Бесси не присутствовала при этой сцене. Тон, по всей видимости, она скопировала превосходно.
Он посмотрел на нее, как на ненормальную. Оливия сдалась и открыла дверь нараспашку.
— Он скончался, сэр.
— Скончался?
Удивление незнакомца не имело предела.
— Он что, умер?
— Да, сэр.
На его лице появилось какое-то странное выражение. Он глубоко вздохнул:
— Умер… Почему мне не сообщили? Оливия, прищурившись, посмотрела на него:
— А почему вам должны были сообщить? Только не говорите мне, что он должен вам деньги. Я вам все равно не поверю.
— Боже мой, девушка, не уж то я похож на ростовщика? Он был моим другом!
— Ерунда! У мистера Биба не было друзей. Нехорошо, конечно, так развлекаться за чужой счет, но она не могла остановиться. В том, что ее не узнали, было нечто раскрепощающее. Она ощутила вспышку неправедной радости, когда незнакомец вытащил визитную карточку и протянул ей. Она притворилась, что с подозрением изучает ее. Жаль, что нельзя впустить его и продлить забаву. Он бы наверняка оценил хорошую шутку.
Внезапно Оливия осознала, чье имя написано на карточке. Милосердные небеса, она препиралась с самим лордом Райвалом! Брови ее поползли вверх, и она посмотрела на него совсем другими глазами. Неудивительно, что он показался ей таким привлекательным. Насколько она знала, этот человек только тем и занимался, что завлекал женщин.
Самый известный в Лондоне повеса казался не самым подходящим знакомым для не слишком общительного мистера Биба.
— Вы говорите, что были его другом? — спросила она с еще большим сомнением.
Выражение лица лорда Райвала стало внушать ей серьезные опасения. Он склонился к ней, облокотившись о косяк двери.
— Знаешь ли, — сказал он дружелюбно, — я не привык, чтобы в моих словах сомневались.
От интимных ноток его низкого голоса Оливия замерла и едва выдавила:
— Все когда-нибудь бывает в первый раз…
Он выпрямился, и это движение разрушило чары, под власть которых угодила Оливия. Теперь она
