вам пришлось иметь дело с Ральфом! Я сгораю от стыда при мысли о том, сколько неприятностей я вам доставила.
Он с веселым удивлением смотрел на нее.
— Запишите в мой школьный послужной список.
— Так я и сделаю, — беззаботно сказала она, — но ни за что не поверю, что хоть один из нас подумал о школе, когда я бесцеремонно вовлекла вас в свои семейные неурядицы.
— Всегда к вашим услугам. Продолжение нашего с лордом Бадсвортом знакомства я нахожу весьма поучительным. — Он презрительно скривил рот. — Я не забыл того, что вы рассказали о своем отце. Если вы считаете, что все мужчины одинаковы, то передо мной стоит непростая задачка.
Она улыбнулась:
— Правду говорят, что детские впечатления не так-то легко забыть. Но по прошествии многих летя поняла, что мужчины моей семьи весьма своеобразны.
Она мысленно сравнила Ральфа и своего отца с рыцарем без страха и упрека, сидящим за столом напротив нее. Оливия вдруг поняла, что ее подозрительность по отношению к нему не имеет никаких оснований, что он благороден и не способен на подлость.
Она коснулась его руки.
— Шутки в сторону, Джордж. Я и вправду не знаю, как вас благодарить, — мягко сказала она. — Не знаю, что бы мы без вас сегодня делали. Мне все равно, почему вы поступили так. Вы помчались мне на выручку без раздумий и сомнений. Я никогда этого не забуду.
Он накрыл ее руку своей, глаза его затуманились печалью. Мысли его витали где-то далеко. Наконец он заговорил:
— Вы не должны меня благодарить. Это я вам благодарен. Вы дали мне шанс… — Он умолк на мгновение и договорил: — Избавиться от призраков прошлого.
Оливия слушала, затаив дыхание. Доверится ли он ей? Она страстно хотела узнать что-нибудь о нем. Оливия осознала, что привыкла к мысли, будто бы хорошо его знает, но в действительности он оставался для нее загадкой. Она ничего не знала о его прошлом и еще меньше — о настоящем.
Как обычно, его учтивость быстро взяла верх, и он вновь улыбнулся ей:
— Вы не спросили, почему я ударил вашего брата.
— Сводного брата, — уточнила она. — Видимо, он оскорбил вас. Словом или делом.
— Нет, — тихо ответил Джордж. — Этого оправдания у меня, боюсь, нет. — Она вопросительно посмотрела на него, и он криво усмехнулся в ответ. — Думаю, у большинства людей есть такие тайные ниточки: потянешь за них — и происходит взрыв. Лорд Бадсворт опрометчиво задел одну из моих.
— Бог мой! Когда он успел? Я прибежала следом за вами, а Ральф уже валялся на полу.
— Эта ниточка очень чувствительная, — пояснил Джордж. — Взрыв происходит при малейшем прикосновении.
— Понятно. — Она едва заметно улыбнулась. — Может, расскажете, что это за ниточка, чтобы я ненароком не подвергла себя такой опасности?
Он рассмеялся:
— А вы не сможете. Взрыв происходит, когда сильный пытается запугать того, кто слабее. — Черты его лица заострились. — Когда я вошел, лорд Бадсворт запихивал жене в рот кляп, кажется, носовой платок. Он придавил ее коленом к стулу и свободной рукой дергал за волосы, чтобы она не могла опустить подбородок. — Он умолк и уже мягче продолжил: — Я вышел из себя.
— Благословенные небеса, — в ужасе прошептала Оливия. — Что вы сделали?
— Что бы я ни сделал, это было быстро и эффектно. Но не слишком по-джентльменски.
— По-джентльменски? Это было поистине героическое деяние! — воскликнула Оливия. — Я вам безмерно благодарна. С вашей стороны было верхом благородства спасти Эдит. Вы ведь ее едва знали!
г — Это так. — Его учтивость вновь дала сбой. — Но я знавал других, попавших в ее положение. — Он печально усмехнулся. — Такие ниточки в душе человека сами по себе не появляются.
Оливия увидела слабый свет за той личиной, которую лорд Райвал демонстрировал миру, и хотела вызвать его на откровенный разговор, но тут вошел хозяин гостиницы с супницей в руках, и им пришлось сменить тему.
Но между ними возникло чувство близости. Оливия едва прикоснулась к еде, она была слишком увлечена разговором с Джорджем. Блюда подавали и уносили, бокалы осушались и наполнялись вновь, но они чувствовали себя так, словно находились на необитаемом острове. Столик стоял у камина, в котором весело потрескивал огонь, согревая их своим теплом. В бокалах отражалось пламя свечей. А напротив сидел мужчина, воплощение всех ее грез, и разделял их лишь узкий столик. Вечер был поистине чудесным. Оливия так и не вспомнила, о чем они говорили в тот вечер, но его взгляды, движения и звук его голоса навсегда врезались в память. Он то откидывался на стуле, поигрывая бокалом, то наклонялся вперед, опираясь локтем на стол, а его темные глаза словно гипнотизировали ее. Возникшая между ними близость крепла с каждой минутой. Предвкушение. Вот как можно было охарактеризовать этот вечер.
Время летело незаметно. Внезапно в огонь упало полено, подняв яркий сноп искр. Оливия моргнула, точно пробуждаясь ото сна, и удивленно огляделась. Со стола уже убрали, а огонь почти погас. Наверное, уже очень поздно, подумала Оливия.
— Сколько мы здесь сидим? — спросила она.
— Не знаю, — улыбнулся Джордж. — Неужели вы уйдете и оставите меня допивать портвейн в одиночестве?
— О Боже! Я должна была это сделать давным-давно. — Она поднялась, но его длинные сильные пальцы сомкнулись на ее запястье.
— Не уходите, — с мольбой в голове произнес он.
— Мне пора, — прошептала она, но не шелохнулась. Она подняла на него глаза, боясь увидеть в его взгляде желание, но еще больше — безразличие.
Он серьезно смотрел на нее.
— Вы хотите уйти?
Он ласково приобнял ее за плечи, и она задрожала от страсти.
— Я не знаю, чего хочу! — выпалила Оливия. В ее голосе звучала боль. Она опустила голову. — Не мучайте меня. Пожалуйста, Джордж. Не надо.
— Никогда, любовь моя. — Он принялся укачивать ее, как ребенка. — Никогда.
Ее руки скользнули по его спине, и она вздохнула, прижавшись щекой к его груди. Какое счастье! Джордж обнимал ее, прижимал к себе. Она прикрыла глаза и прислушалась к ударам его сердца. К горлу подступил комок слез. Откуда эта боль?
Тиканье часов рождало в ней грусть. Она знала, что эти безмятежные моменты счастья скоро кончатся. Эту сладость она взяла взаймы. Сколько осталось до Сретенья? Четыре месяца? Она заключила неудачную сделку. Джордж успеет занять место в ее сердце. Впереди наполненные пустотой годы. Воспоминания о кратковременном счастье сделают ее жизнь невыносимой.
У него такие сильные руки. Такое крепкое тело. Ирония заключалась в том, что в его объятиях она чувствовала себя защищенной, словно наконец-то обрела свою гавань, хотя здравый смысл подсказывал ей, что все как раз наоборот. Невероятным казалось чувство защищенности, о котором она всю жизнь втайне мечтала, ведь при этом под угрозой оказывалось ее будущее.
Охотник за приданым, равнодушно напомнила она себе. Не Оливию Фэрфакс он так нежно обнимает, а ее деньги.
Уродливые, отвратительные воспоминания всколыхнулись в ней. Бесполезные воспоминания. Она пыталась побороть их. Зачем вспоминать о Люке? Она помнит урок, который он ей преподал, этого достаточно. Из всего, что у нее есть, только деньги могут привлечь такого превосходного мужчину, как Джордж Карстерс.
Голос Джорджа ворвался в ее путаные мысли.
— Вы рождены для моих объятий, — прошептал он. — Словно сама судьба нас соединила.
Его голос звучит так искренне! Так же, как голос Люка. Эта мысль ледяной волной накрыла ее с головы до ног. Она вырвалась из его рук.
— Хорошо сказано, милорд, — сказала она. — Я почти поверила.
