– Никаких «но»! Больше никаких отказов я не принимаю.
И, наклонившись, он прильнул к ее губам. Наконец-то! Смесь торжества и нежности наполнила его душу, когда он наконец это сделал, но того, что произошло вслед за этим, Малком не ожидал.
Часть его души, которую он держал в узде, оказывается, уже очень давно вырвалась наружу, но он понял это, когда губы его коснулись губ Натали.
Малкома захлестнула отчаянная волна. Натали! Боже правый, Натали! Он целует Натали! Это же чудо! Он еще крепче прижал ее к себе. «Она моя, эта девочка моя», – вихрем пронеслось в его голове. Радость взметнулась в душе Малкома.
Он обнаружил, что происходит нечто невероятное. У него создалось ощущение, словно жизнь его разделилась надвое: до этого поцелуя и после. Этот поцелуй явился как бы поворотным пунктом, назад возврата нет. С этого момента жизнь его круто изменится, он это знал. Как только он оторвется от ее губ, он уже навсегда станет другим человеком.
Наконец божественный поцелуй закончился, однако Малком не спешил отстраняться от Натали. Он хотел ее. Желание это было настолько острым, что он поразился его силе. Обладать Натали казалось ему так же естественно, как дышать. Это была даже не страсть, а нечто большее. Нечто более глубокое.
Он не просто желал Натали, он боготворил ее, почитал. И внезапно ему припомнилась фраза, которую новобрачные обычно дают друг другу во время венчания: «Телом своим боготворю тебя». Раньше эти слова не имели для него значения, и только теперь он понял, что они означают. Эта женщина будет его женой перед людьми и Богом, и он будет любить ее и заботиться о ней.
Малком прижался лбом к ее лбу, упиваясь волшебным моментом. Радость пела в его душе, словно хор ангелов. Душу его переполняли такие восторженные эмоции, что он, не в силах совладать с ними, задыхаясь, прошептал:
– Натали, я люблю вас.
Она замерла, тело ее напряглось. Увлеченный своим восторгом, он не сразу понял, что происходит, пока не почувствовал, что она отталкивает его от себя. Он недоуменно захлопал глазами, как человек, только что пробудившийся ото сна.
Лицо Натали было бледным. Губы, мягкие от его поцелуя, плотно сжаты. Боже правый, на щеках ее слезы! Неужели она плакала уже тогда, когда он ее целовал? Если нет, то теперь она определенно плачет. Но почему? Он потянулся к ней, намереваясь вновь привлечь ее к себе, успокоить, но она попятилась, качая головой.
– Хватит, – сказала она, и Малком не узнал ее голоса. – Дайте мне сорок восемь часов.
Сначала он даже не понял, о чем она говорит, но потом до него дошло: Гектор дал ей двое суток на то, чтобы она решила, принимать ей предложение Малкома или нет. Значит, она хочет, чтобы он дал ей сорок восемь часов? Следовательно, ей нужно время подумать. А это означает, что она все еще не решила, станет ли она его женой.
В полном замешательстве он стоял, не в силах сдвинуться с места, и смотрел, как Натали взяла шляпку, надела ее на голову и трясущимися руками завязала ленты. Малком чувствовал, что последние три минуты напрочь выбили его из колеи. Он понятия не имел, как справиться с бурлящими в его душе эмоциями. Он не узнавал самого себя.
Она уходит! Еще несколько секунд – и она выйдет за дверь. Малком не мог этого понять. Он стоял, не двигаясь с места, однако заставил себя заговорить.
– Натали, – обратился он к ней, – я думал… мне казалось, что именно этого вы хотели. Чтобы вас любили.
Натали, успев уже подойти к двери, повернулась к нему и одарила его чересчур лучезарной улыбкой.
– Я это знаю, – весело произнесла она. Ей весело! – Я вам сама об этом говорила, верно? Очень глупо с моей стороны. До свидания.
И она выскочила из комнаты, едва не сбив с ног Ховотча, который как раз в этот момент входил в библиотеку с тяжелым подносом в руках. Малком смотрел, как она уходит. У него не было сил даже на то, чтобы ее позвать. Потом взгляд его переместился на Ховотча, который нерешительно топтался в дверях.
Видя, что хозяин молчит, он решил прийти ему на помощь и, откашлявшись, осторожно спросил:
– Лимонад, сэр?
Глава 16
Натали понимала, что вела себя как трусиха. По-другому ее поведение и не назовешь. Уже на полпути домой она вдруг вспомнила две вещи: во-первых, она должна была навестить Сару, а во-вторых, возвращаться в Кросби-Холл, откуда она всего полчаса назад убежала в Ларкспер, просто нелепо. Если она и впредь будет поддаваться своим порывам, она в самом ближайшем будущем начнет бегать по кругу.
Устыдившись, Натали остановилась и глубоко вздохнула, потом решительно повернулась и направилась в Ларкспер. Сердце тревожно ныло в груди, но она не обращала на это внимания. Она навестит Сару. Она собиралась это сделать и сделает.
Поднявшись по поросшему травой склону холма, она бросила взгляд на изящный дом лорда Малкома и с удивлением поняла, что она с трудом его видит: слезы застилали глаза. Только этого не хватало! Натали раздраженно вытерла глаза руками. Плачут либо слабаки, либо дети. Она, Натали Уиттакер, ни к тем, ни к другим не относится, и не станет она плакать! Пусть привычный мир, в котором она жила до сих пор, распадается на части, она все выдержит. И когда-нибудь, мрачно пообещала она себе, будет с улыбкой вспоминать это ужасное утро.
«Чего вы боитесь?» – спросил ее Малком. И в самом деле, чего? Только та, у кого не все дома, испытает ужас при мысли о том, что ей, быть может, придется выйти замуж за человека, которого она любит. Ну и ладно, пусть у нее не все дома, пусть она круглая дура, но она не может заставить себя быть другой. Она не осмелилась признаться Малкому в том, чего боится: разрушить дружеские отношения, которые только- только начали между ними зарождаться. Разве можно надеяться на счастливую семейную жизнь, если выходишь замуж лишь потому, что нет другого выхода? И если на тебе женятся не по любви, а оттого, что «так удобно»? Что с ней станет через некоторое время? Очень может быть, что она превратится во вторую Кэтрин, а этого Натали ужасно боялась.
Она, конечно, не будет прыгать с парапета. Но выйти замуж за Малкома, любить его так, как она его любит, и знать, что, как и в первый раз, он женился на ней из удобства… При одной мысли об этом Натали вздрогнула. Он презирал Кэтрин. Что, если, узнав о любви Натали к нему, он станет презирать и ее?
Правда, она не знает, что вызывало в нем презрение – чувства первой жены или ее поведение. Насколько она могла судить, поведение Кэтрин было продиктовано не любовью, а желанием целиком подчинить себе мужа. Впрочем, она судит об этой женщине лишь со слов Малкома, у которого свое видение проблемы. Что, если Кэтрин его и в самом деле любила, а он, незнакомый с этим чувством, просто ее не понимал? Он ведь сам упомянул в разговоре с Натали, что такое возможно.
А теперь решил, что единственный способ завоевать ее сердце – это сказать, что он ее любит. При воспоминании об этом ужасном разговоре Натали содрогнулась. Какую же глупость она совершила, признавшись в своем самом сокровенном желании – выйти замуж по любви! Теперь, зная ее тайну, он может использовать это в своих интересах. Но отвратительнее всего то, что его насквозь пропитанное фальшью заявление отравило самые замечательные мгновения ее жизни.
Она давно мечтала о том, чтобы Малком ее поцеловал, с грустью думала Натали. Но правильно делала, что боялась этого поцелуя. Как она и предполагала, он оказался восхитительным. Но, как она и опасалась, Малкому удалось угадать ее истинные чувства. И он решил, что обязан ответить на них, заявив, будто любит ее. Он хотел, чтобы она в это поверила! О Господи! Да ведь он совсем недавно уверял ее в том, что сомневается в существовании любви! Что о нем лишь пишут в книгах и слагают стихи.
Вспомнив об этом, Натали с отвращением покачала головой. Кто бы мог подумать, возмущенно размышляла она, что после всего того, что Малкому пришлось пережить во время своей первой женитьбы, он станет употреблять слово «любовь» только для того, чтобы добиться своего? Ей очень хотелось ему заявить: «Не считайте меня второй Кэтрин!»
Добравшись до Ларкспера, Натали вошла, как частенько делала, через балконную дверь в музыкальную комнату, а уже оттуда поднялась по лестнице в детскую. После своего злосчастного падения Сара быстро
