помочь другим молодым людям, которые, подобно ему, попали в лапы этих подонков. Думаю, он делает это скорее из-за принципа, чем ради денег.
— А ты, Эндрю?
— О, они и мне предлагали определенную сумму, Джайлз. Переслали через своего адвоката, который тактично намекнул, что за пятьсот фунтов можно замять начатое дело.
— Да нет! Ты разыгрываешь меня! Эндрю покачал головой.
— А тебе известно, сколько у этих господ выходит за год?
— Ну… думаю, сорок или пятьдесят тысяч гиней…
— А как насчет пятисот тысяч?!
— Нет!
— Да. Именно так. И скажу тебе, вряд ли они захотят из-за кого-то рисковать такими доходами. — Эндрю заколебался. — После того как я не взял деньги, их адвокат намекнул, что лучше бы молодой человек мистер Грэндхэм вернулся в Индию, поскольку здесь у него может «пошатнуться здоровье»; пришлось его выгнать. А своему клиенту я посоветовал сменить квартиру. Пусть пока переберется в какую-нибудь небольшую гостиницу. Там он будет в безопасности.
— А как же ты? — забеспокоился Джайлз.
— Не волнуйся… Вряд ли они тронут адвоката, да к тому же графского сына, — с усмешкой проговорил Эндрю.
— Не нужно шутить с этим делом, — продолжал волноваться Джайлз.
— Мне грозит всего лишь одна опасность: как все это воспримет свет. Ведь я выступаю против того, что для истинного джентельмена свято, против его права рисковать благополучием семьи и своим имуществом. Вижу, ты нахмурился… Не одобряешь меня?
— Что? Нет… Должен признаться, никогда не слышал о подобном раньше… Да и азартные игры просто шокируют меня. Мне искренне жаль тех, кто втянулся в них. В ряде случаев я даже пытался помочь, но никогда бы не подумал, что все можно решить законным образом. Сейчас мне уже не кажется глупым твое новое дело… — Джайлз потряс головой, пытаясь рассеять свои сомнения. — Но я беспокоюсь за тебя, старина.
— Ерунда. Ничего со мной не случится. Я выиграю это дело. Джон Грэндхэм вернется и закончит учебу в Темпле. Он уже не будет социальным парией. Ну, а джентельмены опять примутся за старое и будут проигрывать состояния и потом жениться на престарелых дочках лавочников… Ведь надо же как-то выходить из положения.
Джайлз рассмеялся.
— По-моему, ты прав. Ну, а теперь… Когда же мы все сможем встретиться с тобой?
— О, эти несколько недель я только то и делал, что разъезжал по гостям, — уклончиво ответил Эндрю.
— Ты будешь у Стрэтонов?
Эндрю не отрывал глаз от своих рук.
— У Стрэтонов? Да, я, кажется, принял их приглашение…
— Хорошо, тогда там и увидимся. Джайлз немного замялся.
— Уверен, Сабрина будет очень рада видеть тебя.
Эндрю продолжал рассматривать свои пальцы и молчал.
— Ты хочешь увидеть ее? Сейчас это — наиболее важный вопрос.
Друг посмотрел на Джайлза и спокойно ответил:
— Я всегда очень рад видеть вас обоих. Ты ведь знаешь об этом, Джайлз.
— Ну, хорошо. Тогда я спрошу более ясно. Ты, вообще-то, слишком быстро уехал из Уиттона. С тех пор Сабрина словно сама не своя. Может быть, я и ошибаюсь… Между вами что-то произошло? В тот день во время грозы?
В глазах Эндрю блеснуло пламя.
— Так ты думаешь, что я скомпрометировал твою сестру, а потом сбежал?
— Ты с ума сошел! Конечно же, нет! Просто мы с Сабриной очень близкие люди… Мы гораздо ближе, чем обычные брат и сестра… Поэтому я всегда чувствовал твое особое отношение к ней.
— Ну и что, Джайлз? Что из этого вытекает? Твоя сестра, дочь графа, с большим приданым и…
— И ты, — прервал его Уиттон, — сын…
— Младший сын, Джайлз, заметь это…
— С таким умом и остроумием, о которых твой старший брат может только мечтать, потому что у него их кот наплакал… И, по-твоему, ей следовало бы заинтересоваться им?
— Леди Сабрина, не сомневаюсь, встретит достойного человека, равного ей по красоте, уму и положению.
— О боже! Вот теперь ты точно уж говоришь, как твой брат! Ну, что ж… Раз так… Я ухожу, но обещаю — мы продолжим этот разговор.
Пока Джайлз волновался о сердечных делах сестры, она с тревогой думала о его браке.
Все в доме уже знали, что виконт и его жена спят с некоторых пор в разных постелях и разных спальнях. Сабрина беспокоилась за них… Джайлз по-прежнему добр и вежлив с Клер, которая отвечает ему тем же, но, несмотря на это, он предпочитал держаться от нее на расстоянии. Возможно, кто-то мог не заметить происходящего, но сестра отлично видела, как он то и дело упускает возможность побыть с Клер наедине.
Сабрина решила при первом же удобном чае поговорить с братом.
Но однажды, когда Джайлз находился в своем клубе, сестра случайно зашла в библиотеку и обнаружила там Клер, горестно и одиноко сидящую на диване в уголке комнаты. Видя покрасневшие глаза и скомканный носовой платок в ее руке, Сабрина поняла, что она плакала.
— Что с тобой, дорогая? Чем я могу помочь тебе? — присев с Клер рядом, спросила она.
— Мне казалось, что здесь я никого не побеспокою, — сквозь слезы улыбнулась жена брата.
— Если ты хочешь побыть одна, я уйду. Сабрина встала, собираясь уходить, но Клер, быстро схватив ее за руку, усадила рядом с собой.
— Нет, нет, я не то хотела сказать… Просто никому не хотела причинять беспокойства.
— Джайлз?
— Да… Нет… Не знаю, Сабрина. В последнее время я с трудом понимаю саму себя, гораздо меньше, чем когда бы то ни было.
— Летом мне казалось, что у вас все благополучно…
— Как будто… Мы вместе спали, если это то, о чем ты думаешь.
Неожиданно для себя Сабрина покраснела. Несмотря на всю свою независимость, она меньше разбиралась в этой стороне жизни, чем Клер. Ей стало неловко за то, что она вмешивается в интимные дела подруги. Запинаясь, Сабрина попросила извинить ее.
Клер улыбнулась:
— Не беспокойся, Брина. После того как мне пришлось такое количество незнакомых людей посвятить в некоторые интимные подробности моего брака, меня трудно смутить. Но сейчас мне необходимо с кем-то посоветоваться… Мне нужна помощь…
— Сделаю все, что в моих силах.
— Не знаю, сможет ли кто-нибудь мне помочь, — вздохнула Клер. — Брак — это не только сон вдвоем. В интимном плане у женщин все происходит гораздо сложнее, чем у мужчин. Мы с Джайлзом стали заниматься любовью, но я почувствовала, как мало даю ему… То, что я не могу отдать ему всю себя, нас настолько выбивает из колеи… Порой мне приходит в голову мысль: «Моя способность испытывать настоящую чувственную страсть умерла вместе с Джастином… Хотя… возможно, это мое наказание».
Сабрина не знала, что и сказать… Она не была такой уж наивной и знала о том, что происходит между мужчиной и женщиной, но те тонкости супружеских отношений, о которых говорила Клер, оказались для нее тайною за семью печатями.
— К моему ужасу, все начинает мне казаться неизбежным, — продолжала Клер. — Я могла получать наслаждение с Джастином. но что из этого вышло, ты сама знаешь… Как только ко мне приходит подобное
