— Да, несколько лет назад.
— А где? По-моему, ты мне никогда не рассказывал, откуда родом.
— В самом деле никогда, — отозвался Рендл, не глядя на доктора. Бриттон дружелюбно разглядывал его и ждал, когда тот заговорит. Гарри снял свою бейсбольную кепку цвета хаки и почесал в затылке. У него была чудесная густая и темная шевелюра. Гарри улыбнулся, осознавая, что доктору и в самом деле интересно узнать о нем кое-что.
— Где я только не жил. И везде мне нравилось.
— Но ведь должен у тебя быть либо родной город, либо деревня.
— Разумеется. Где-нибудь я наверняка родился. — Он повернулся к доктору и уставился на него, не переставая улыбаться. Однако улыбка эта скорее напоминала маску. — Но я не знаю, где именно. Я родился, потом меня бросили, потом кто-то меня воспитывал. Ну, так ведь часто бывает. Вот и начал я шляться с места на место. Надоест одно — сразу еду дальше.
— Наверное, тебе нравится здесь у нас. Ведь ты почти год у меня работаешь, правда?
— Точно, — подтвердил Гарри, едва сдерживая зевоту и давая этим понять, что любопытство доктора пришлось ему не очень-то по вкусу. — Здесь нормально. Может, закончим лучше с сеном, пока еще не стемнело?
Они не спеша покинули амбар.
— Могу тебя заверить, — снова начал доктор, — что я очень доволен твоей работой на ферме. Я говорил недавно с Сэмом. Ему нужен помощник, и лучшего кандидата, чем ты, он мне не смог назвать.
— Вот как, — буркнул Гарри и замолчал. Он не произнес больше ни слова, пока они перетаскивали в амбар сено. Потом молодой человек внезапно остановился, стер со щеки пыль и медленно произнес, внимательно глядя на доктора: — Меня это не интересует.
— Может быть, ты мне объяснишь, почему?
— Я как раз через месяц-другой собирался сматываться отсюда, — неохотно заговорил Гарри. — Когда точно, еще не знаю.
— Понимаю. А я думал, что ты испугался взять на себя такую большую ответственность.
Рендл пожал плечами.
— Послушай, Гарри. Тебе ведь уже двадцать шесть лет. Ты не можешь бродить вот так с места на место всю жизнь. Конечно, у меня не самая роскошная ферма в округе, но, работая здесь, ты сможешь скопить неплохие деньжата. Я ведь знаю, что ты не лентяй. И мне бы очень хотелось, чтобы ты занялся более интересными вещами, чем быть тут на побегушках, как до сих пор.
Гарри перестал улыбаться и помрачнел:
— А почему это вас беспокоит?
— Потому что так будет лучше для тебя. Потому что ты совсем неглупый парень, и у тебя все должно получиться. А когда-нибудь ты даже сможешь построить свою собственную ферму.
Рендл усмехнулся:
— Ну уж нет, спасибо!
Доктор Бриттон грустно улыбнулся:
— Ты уверен, что правильно поступаешь, Гарри?
— Мне нравится немного поработать, потом немного побездельничать. И я не хочу быть привязанным к одному месту. Нет уж, спасибо.
— Ну хорошо. — Они снова вышли из амбара. Солнце уже скатывалось за горы.
— Ну, раз уж мы с тобой разоткровенничались, — снова подал голос доктор, — то позволь мне дать тебе совет, Гарри.
— Пожалуйста, — согласился Гарри, вовсе не потому, что обожал выслушивать советы, а просто приличия ради. Он был крайне напряжен.
— Ты ведь недавно отсидел срок в тюрьме, верно?
Гарри Рендл на секунду застыл на месте, собираясь поднять очередную перевязанную охапку сена.
— Я думаю, вам это известно не хуже меня, — с какой-то наигранной легкостью отозвался он. — Именно так оно и было. Три года. Я угнал машину. — Бриттону даже показалось, что Рендл произнес это с некоторой гордостью, словно совершил подвиг.
— Но у тебя еще и до этого случались разные неприятности, пока ты был мальчишкой. Ну так вот, я хочу сказать, что единожды оступившись, не так-то просто порвать со своим прошлым. Может, ты и не ищешь на свою голову неприятностей, но ведь тебя тянет в питейные заведения, где скорее всего ты снова влипнешь в какую-нибудь сомнительную историю. Ну, например, в кафе «Удар молнии». В пятницу вечером там вообще завязалась настоящая поножовщина, как мне потом рассказали. Да, я знаю, что в тот день ты там не присутствовал. Но все же...
— Послушайте, — резко перебил Гарри. Взгляд его на несколько секунд стал жестким. Казалось, он вот-вот швырнет на землю охапку сена и, повернувшись, уйдет отсюда навсегда. Но вдруг дежурная улыбка вновь наползла на его лицо, и он заговорил уже без всякой злобы: — Я вкалываю у вас по восемь — десять часов в день. Остальное время — мое личное. Я знаю, как надо избегать неприятностей. Знаю, что надо заниматься своим делом и не совать нос в чужие дела. Если вы не возражаете, доктор, то я сам о себе позабочусь.
Доктор Бриттон не обиделся, у него и в мыслях не было ссориться с Гарри, поэтому он решил поскорее свернуть этот неприятный разговор. Однако ему хотелось помочь Гарри, прежде чем тот навсегда покинет их края в поисках нового пристанища.
— Твое дело, Гарри. Давай-ка лучше закончим с сеном.
Для своего возраста доктор был человеком достаточно сильным и постоянно поддерживал форму. Ему нравилось работать, но с сеном они покончили лишь после наступления темноты. Вдвоем перетащили его из грузовика и обложили охапками внутренние стальные стены амбара, обеспечив таким образом хорошую теплоизоляцию на всю зиму.
— Оставь грузовик возле дома Сэма, хорошо? Ты только глянь, какой туман поднимается! — воскликнул Бриттон.
В округе Шейдс из пяти осенних сезонов четыре обязательно выдавались туманными. Доктор посмотрел в сторону своего дома, который находился всего футах в пятидесяти от амбара, и увидел, что тот весь окутан дымкой. Крыша его словно плыла по белым волнам, а чуть ниже едва проглядывали светящиеся пятна окон.
Как только Гарри Рендл ушел, доктор сразу же направился к амбару и, войдя внутрь, плотно прикрыл за собой стальную дверь. Все здесь было залито ослепительным электрическим сиянием. Лампы располагались в потолке таким образом, чтобы освещалось все помещение вплоть до самых потаенных уголков. И горели они все двадцать четыре часа в сутки. Бриттон медленно двинулся вперед по дощатому полу, с удовольствием осматривая ульи, которые были выкрашены в цвета, без труда различаемые пчелами; синий, желтый, черный и белый. На столах стояли разноцветные кормушки.
Несколько насекомых-разведчиков кружили над пустыми кормушками. Бриттон улыбнулся. Одна из пчел вдруг взлетела и устремилась к ульям. Доктор проследил за ней взглядом, а когда снова повернулся к столам, ощутил внезапно какую-то перемену. И тут же понял: в амбаре резко потянуло холодом. Бриттон огляделся по сторонам и заметил, что вторая дверь, расположенная в задней стене, приоткрыта. Похоже, оттуда и сквозило. Доктор нахмурился: дверь всегда запиралась на замок, причем изнутри, а сам он крайне редко пользовался ею. Бриттон торопливо подошел к двери, распахнул ее и выглянул наружу.
За амбаром начинался спуск длиною футов тридцать. Далее извивалась тропинка, поросшая с обеих сторон молодыми деревцами. Тропинка эта вела на гору Блу-Ай.
Но сейчас в этом тумане различить дорогу не было никакой возможности. Лишь деревья неясными силуэтами маячили где-то вдали.
Работники фермы за редким исключением боялись пчел и предпочитали подальше держаться от пасеки, если, конечно, крайняя необходимость не толкала их заходить сюда. Поэтому Бриттону даже и в голову не могло прийти, кто же в его отсутствие мог заглянуть в амбар днем да еще и отворить заднюю дверь... А вдруг дверь эта оставалась открытой уже несколько дней? Ведь у него и в мыслях не было проверять ее. И теперь уже не имело смысла искать виновного. После драки кулаками не машут.
Но это событие могло повлечь за собой весьма печальные последствия. Если дверь действительно
