все окрестные дома.
– Здравия желаю, сержант, – приветствовал его Дегир. Как всегда, он выглядел угрюмо и напряженно.
– Да, Ален, вам теперь работы хватает. Кто ведет расследование?
– Я.
Санк-Марс внимательно на него посмотрел, и молодой детектив пожал плечами, как будто показывая, что в этом нет ничего особенного.
– Ничего не поделаешь – Лапьера отстранили, и мне теперь приходится вкалывать за двоих. Но здесь – даже к гадалке не ходи-и без того ясно, что это дело рук байкеров. Им утром займутся «Росомахи», а я сейчас тут просто потому, что время позднее.
Санк-Марс оценил скромность сослуживца.
– Мне нужно тебя кое о чем спросить, Ален. Это важно.
– Слушаю вас, сэр.
– Ты говорил кому-нибудь о моей утренней встрече с Каплонским?
– Никак нет, сэр.
– Что-то ты мне очень быстро ответил, – подозрительно проговорил Санк-Марс. – Подумай хорошенько. Ты обсуждал с кем-нибудь утренние события?
– Мне не надо об этом думать, – раздраженно сказал Дегир. – Знаете, в последнее время события развиваются таким образом, что я уже ничего ни с кем не обсуждаю.
– Даже с Лапьером?
– Что вы хотите от меня, сержант?
– Мне нужна правда. Почему-то сейчас это она в таком дефиците…
Дегир вместе с Санк-Марсом внимательно наблюдали за смятением и суматохой, которые вызывало расследование. Взрыв бомбы привлек сюда массу народа.
– Мы с Лапьером говорим каждый день, – признался Дегир. – Он мой напарник. И сегодня мы днем разговаривали. В детали я его не посвящал, ничего ему о них не рассказывал. Я ему только сказал, что вы задержали Каплонского, а потом отпустили.
– Ты так ему и сказал?
– Да, сэр. Когда вы меня спросили, говорил ли я кому-нибудь об этом, я не имел в виду своего напарника. Естественно, я рассказал ему об этом.
– Ты сказал Лапьеру о том, что мы взяли Каплонского и – что? Двенадцать… нет, шестнадцать часов спустя Каплонского взорвали, а ты возглавляешь расследование.
Дегир пнул ботинком снежный ком. Все трое стояли, засунув руки в карманы, их дыхание белым паром клубилось в ночном воздухе.
– Я хороший полицейский, – тихо сказал Дегир. – Если у вас есть причины меня в чем-то подозревать, делайте свое дело. Но я – честный полицейский.
Санк-Марс взглянул на двоих младших детективов и покачал головой, как будто ему было непросто принять решение.
– Если хочешь знать мое мнение, Ален, ты прав в том, что у меня к тебе повышенный интерес. Всегда, когда полицейский начинает катиться по наклонной, у всех возникает повышенный интерес к его напарнику.
– Против него нет доказательств.
– Это он так считает. Но я не вправе его судить. Скажи мне, ты сейчас работаешь в дневной смене? Я тебя каждый день вижу на работе.
– Да, я должен работать днем. Но сейчас у нас сложное положение.
Из морга приехала машина «скорой помощи». Ей прокладывал дорогу полицейский автомобиль с вертушкой, и красные блики заплясали на лицах трех стоявших на сугробе полицейских.
– В этой связи меня интересует, кто поручил тебе заниматься этим делом ночью?
– Мой дежурный офицер.
– Это кто?
– Жиль Бобьен.
– Как это? Его же отстранили от дел.
– Сегодня вечером его вернули к исполнению обязанностей. Грипп скосил столько народа, что его вернули на работу. – Дегир кивал, выпятив подбородок, как будто защищаясь.
– Да ну? Что ты об этом думаешь, Билл? Ты слышал? Бобьена вернули на работу, а мне никто даже не удосужился сообщить эту замечательную новость. Ален, если ты работаешь в дневную смену, как могло случиться, что в канун Рождества, когда убили того паренька – Артиняна, ты вышел в ночь?
– Вы что, меня допрашиваете? – поинтересовался Дегир. Он перевел взгляд с Санк-Марса на Мэтерза и обратно.
– Я задал тебе вопрос, – сказал Санк-Марс.
– Я не обязан вам отвечать, – ответил офицер.
– Да, не обязан.
Дегир задумался. Он снова ковырял снег ботинком. Подбородок у него напрягся, он явно все сильнее выходил из себя.
– Это совсем другая история, – вспомнил он. – Мы с Андре взяли отгулы. На все праздники – канун Рождества, Рождество, канун Нового года и сам Новый год. Я впервые должен был получить выходные на все эти дни. Я получаю то же, что Андре. Он ведь у нас за старшего.
– Да, обычно так и бывает, – заметил Санк-Марс. – А что же тебя заставило потом все переиграть?
Дегир покачал головой, потом потер подбородок о воротник куртки, как будто хотел выгадать время для ответа на вопрос.
– Этого я и сам до сих пор не понимаю. Андре позвонил мне в конце дня и сказал, что мы позже должны будем выйти на работу. Я, конечно, расстроился: сначала вам в канун Рождества дают отгул, а потом его отнимают. Я подумал, может быть, кто-то сделал Андре какое-то одолжение, и ему пришлось поменяться сменами.
Билл Мэтерз так уставился на сослуживца, что Санк-Марс слегка толкнул его локтем, и он тут же сменил выражение лица на безразличное.
– Иначе говоря, у Андре Лапьера был грипп, но вместо того, чтобы остаться дома на выходной и отлежаться, он решил выйти на работу.
Дегир поразмыслил и кивнул, давая понять, что так оно и было. Никаких объяснений он предлагать не стал.
– Ален, если ты честный полицейский, то ничего не станешь рассказывать о нашем разговоре Андре Лапьеру. Меня совершенно не волнует, что он твой напарник. Не рассказывай ему о вашем сегодняшнем ночном расследовании ничего, кроме того, что он прочтет в завтрашних утренних газетах. Если ты грязный полицейский, можешь говорить ему все, что сочтешь нужным. Но в этом случае, когда будешь с ним говорить, передай от меня привет.
Дегир отошел от них метра на три, потом вернулся. Теперь он разозлился не на шутку, и когда снова заговорил, то выглядел как баран, готовый броситься на любое препятствие.
– Это ведь именно вы – старшие, всегда говорите о том, что за напарника надо стоять горой!
– Я в курсе, – ответил Санк-Марс.
– И я предан этому человеку потому, что он мой напарник. Это вы – старшие, думаете, что я с ним в сговоре! А у меня с ним никакого сговора нет, понятно?
– Понятно. Я приму это к сведению.
– Черт бы вас побрал!
– Выбирай выражения, Ален! На твоем месте я бы постарался держать себя в руках.
Дегир как-то странно дернулся, потом тряхнул головой, должно быть, стараясь унять гнев, и нацелил указательный палец в лицо старшего детектива.
– Я мог бы быть вашим напарником, а Билл – партнером Лапьера. Тогда бы вы ему сегодня разгон давали, а не мне.
– Возможно, – согласился Санк-Марс.
