— Да.
— Никто. До этого никто по этому телефону не разговаривал. Сказать по правде, ваш звонок чертовски меня напугал. Что вам, черт возьми, нужно?
— Я звоню из «Линкольнского курьера». Мне бы хотелось поговорить с кем-нибудь, кто знает Яна Пюхапэева.
— Какого, на хрен, Пю-хэ? Что, черт возьми, вы несете? — Голос говорившего постепенно трансформировался из недовольного в сердитый. И я услышал сигнал автомобильного клаксона. Громкий. Телефон определенно находился на улице.
— Кто-то от вас сообщил позавчера о случае со смертельным исходом. Я пытаюсь установить…
— Что значит «от вас»? Вы кому, собственно, звоните?
Я попытался представить себе этого парня, говорившего с новоанглийским акцентом. Он почти наверняка носил фланелевые рубашки, водил тяжелый грузовик и являлся преданным поклонником Джерри Реми.
— То-то и оно, что я не знаю, и именно это пытаюсь вам втолковать. Ваш номер возник на дисплее, когда…
— Это платный таксофон, приятель.
— Платный таксофон?
— Неужели не слыхали? Бывают, знаете ли, и такие. Суешь в щель четвертак — и набираешь номер. Впрочем, сейчас надо опускать тридцать пять центов, поскольку телефонные компании постоянно взвинчивают цены. Короче, это платный таксофон перед лавкой Арлисса.
Я достал записную книжку. Арт удивленно поднял брови.
— И где эта лавка Арлисса находится? — спросил я у сердитого парня.
— На Траубридж-роуд. На окраине Линкольна, не доезжая моста Стивенс-бридж.
— Вы имеете в виду небольшой магазин на краю Линкольн-каммон? Я и не знал, что у него есть название.
Мой собеседник с шумом перевел дух и гаркнул:
— Ну вот — теперь знаете! Что дальше?
— Гм… — Будь я действительно ведущим репортером, уж знал бы, о чем у него спросить. Вместо этого я опять пробормотал: — Гм… — Честно говоря, в голове ничего больше не было.
— Значит, кто-то позвонил с этого номера и сообщил о случае со смертельным исходом? Вполне возможно, это был убийца, верно я говорю?
Я вздрогнул и выпрямился на стуле, словно мне насыпали за шиворот битого льда.
— Почему вы так думаете?
— Потому что здесь ни черта нет, шеф. Лавка, о которой я говорил, закрывается в восемь вечера. И остаются одни только голые поля и пруды на добрых десять миль во всех направлениях. Городские кварталы начинаются через полмили вверх по дороге, но зачем кому-то переться сюда, чтобы позвонить по телефону? Им пользуются только продавцы из лавки Арлисса и водители, проезжающие по этой дороге. Раньше говорили, что Траубридж-роуд — самый быстрый путь из Ханоя.
— Почему это? Куда ведет Траубридж-роуд?
— К федеральной дороге номер восемьдесят семь, которая идет на север к Бриджпорту, что на Лонг- Айленд-саунд. Потом она тянется через Массачусетс и Вермонт по самым диким краям Новой Англии, где не встретишь ни одного человека, и заканчивается у Драммондвиля, что стоит на реке Святого Лаврентия.
Я посмотрел на карту Новой Англии, висевшую на стене кабинета Арта, но никакой реки Святого Лаврентия на ней не обнаружил.
— Где она, эта река Святого Лаврентия?
— Где? — насмешливо фыркнул парень. — Сразу видно, что рыбалкой вы не интересуетесь. А между тем в этой реке кристально чистая вода и водится лучший на севере лосось. Она в Канаде — вот где. Урок географии завтра в это же время, так что звоните, тупица вы эдакий. — Я услышат приглушенный женский смех, после чего в трубке щелкнуло и послышались короткие гудки. Я представил было, как этот парень в сердцах швыряет трубку на рычаги, но решил, что такого рода эмоциональные жесты на громкость щелчка не влияют.
— Один из грубых и необаятельных жителей Коннектикута, — сказал я Арту. — Разговаривал со мной по телефону, с которого сообщили о смерти Пюхапэева. Телефон расположен перед лавкой Арлисса в…
— Мне известно, где находится магазин Арлисса. Но почему ты упомянул реку Святого Лаврентия?
— Судя по всему, именно у этой реки заканчивается федеральная дорога номер восемьдесят семь. Где-то в Канаде, у местечка с названием Драммондвиль.
Арт поскреб пальцами в бороде и некоторое время смотрел в потолок, размышляя.
— Странно. Хотя, возможно, это ошибка: у Панды ужасный почерк; ты мог набрать не тот номер, или тебя неправильно соединили. — Он пристально посмотрел на меня, и я под его взглядом заерзал на стуле, хотя вины за собой и не чувствовал. — Однако, прежде чем набрать этот номер еще раз, позвони-ка на всякий случай племяннику своего профессора. Чем черт не шутит — вдруг он расскажет тебе больше других о нашем мистере Эстония с его шестизарядным револьвером.
Я согласно кивнул, повернулся к телефону и набрал номер племянника. Кто-то взял трубку еще до того, как в ней послышались гудки.
— Говорит Гомес.
— Угхм… Я, видите ли, пытаюсь дозвониться в департамент полиции Уикендена…
— Считайте, что дозвонились, — сказал мой абонент. — На проводе детектив Гомес. Чем могу?
— Я бы хотел переговорить с Джозефом Джадидом, если это возможно.
— Подождите минуточку. — Судя по щелчку в микрофоне, Гомес положил трубку на стол. — Эй, Здоровяк! Кто-то пытается связаться с тобой по второй линии, — услышал я.
В трубке прорезался хрипловатый, несколько сонный мужской голос.
— Отдел старых дел. Детектив Джадид слушает.
— Опять ты со своими шуточками про отдел старых дел, мужик, — прозвучал чей-то возглас.
— С вами говорит Пол Томм. Я репортер «Линкольнского курьера» и хотел бы…
— С журналистами не разговариваю. Перезвоните в отдел по связям с прессой.
— Подождите, не вешайте трубку… Дело в том, что мне порекомендовал связаться с вами ваш дядюшка.
— Да? И какой же?
— Антон.
— Дядюшка Антон порекомендовал вам позвонить мне? Откуда вы его знаете?
— Он был моим преподавателем. Дал мне ваш номер сегодня утром.
Джадид вздохнул и откашлялся, прочищая горло.
— Ладно, я, так и быть, поговорю с вами. Но предупреждаю: мое имя нигде не должно фигурировать. Если вам захочется меня процитировать, ссылайтесь на анонимный источник. Город у нас маленький, а у меня из-за газетчиков недавно были неприятности.
— Никаких проблем.
— Это точно: мне проблем не надо. Итак, что бы вы хотели узнать?
— Я работаю над статьей о парне по фамилии Пюхапэев. Он жил в Линкольне, а работал в Уикендене вместе с вашим дядюшкой и тоже был профессором. Два дня назад он умер. Насколько я знаю, прежде у него были неприятности с властями Уикендена, и мне бы хотелось уточнить, какие именно.
— Так… Сейчас узнаем… — Я услышал стук компьютерных клавиш. — Поо-ха… — как там дальше?
— П-А-Е-В. Над «а» две точки. Первые четыре буквы П-У-Х-А. Над «у» тоже две точки.
— Это полицейский компьютер. У нас умляуты не обозначены. Такие дела. И еще одно: прежде чем я сообщу вам информацию, которую по идее не должен сообщать, хочу заметить, что делаю это исключительно из душевной приязни к дядюшке Абу. Раз он дал вам мой номер, значит, хорошо вас знает. В этой связи мне хочется верить, что вы человек рассудительный и приличный. А коли так, надеюсь, не станете печатать в своей газете; в дополнение к сказанному мной разные глупости или непроверенные
