— Мне кажется, ваша дочь могла бы сделать лучший выбор. Она красива?
— Очень, Ваше Величество.
— Тогда она, несомненно, могла бы найти кого-нибудь получше. Но как бы то ни было, представьте его мне. Подойдите, молодой человек, — обратилась королева к Хуану и поманила его пальцем. — Да не стойте же там — вот глупец, — идите сюда. Приблизьтесь и преклоните колена, как сделал ваш тесть. — Она снова переключилась на Альваро: — Альваро, боюсь, что он глуп.
Хуан поспешил к королеве и опустился на колени у края помоста так же, как до него Альваро, но королева уже утратила к нему интерес и, протянув Альваро руку, повела его на помост и представила Колумбу. Альваро с удовольствием отметил, что, если Христофор Колумб из Генуи и был сумасшедшим, то не без чувства юмора. Колумб крепко пожал Альваро руку; губы его подрагивали: он едва сдерживал смех. Они понравились друг другу, и оба это поняли. Изабелла снова принялась жаловаться, как ее измучил этот Христофор Колумб из итальянского города Генуи. Довел до того, что ей тяжело переносить не только его присутствие, но и отсутствие.
— Он хочет стать хорошим испанцем, но ему, видите ли, мало принести клятву верности королеве… ему, Альваро, обязательно нужно сделать нас императрицей и отыскать нам могущественную империю в Индиях.
— Не знаю другой женщины, которой больше бы пристало быть императрицей, — начал Альваро.
— Вы заслуживаете хорошей трепки, глупый вы человек! — возмутилась Изабелла. — Вы хотите польстить мне? Любой спесивый и надутый испанский дворянин распинается перед своей королевой. Но вам это не идет, дон Альваро. Вы должны говорить то, что думаете. Вы купец, и, мне кажется, самый толковый купец в Испании. Поэтому я и послала за вами. Он просит у меня флот! Где нам взять столько кораблей или денег, чтобы их купить?
— Кораблей, Ваше Величество? Но морского пути в Индию нет.
— Восточного нет, тут вы правы, — произнес Колумб, — но, я, дон Альваро, предлагаю отправиться на запад и обогнуть землю.
И Колумб, и Изабелла ждали, что скажет Альваро. Он же пристально смотрел на Колумба, не столько удивленный, сколько заинтригованный его замыслом. Он, конечно же, был далеко не новым. Колумб говорил дело: многие люди на практике убедились, что Земля круглая. Изабелла пояснила, что у Колумба это навязчивая идея.
— Он настаивает на том, что Земля — шар, — сказала она. — Поэтому я и призвала вас, самого мудрого человека в Испании.
— Вы согласны со мной, дон Альваро? — спросил Колумб.
— Отвечайте же, Альваро, — велела Изабелла. — Что же, значит, в Индии люди ходят вверх ногами?
— Нет, Ваше Величество, они ходят как все, — медленно произнес Альваро. — И все же Земля — шар. Путешественникам это давно известно.
Во время их разговора в покои вошел дон Луис. Он приниженно сновал от одного края платформы к другому, пока Изабелла не взорвалась:
— Я просила не мешать нам, дон Луис!
— Король устал ждать.
— Ничего, пусть еще немного подождет. И его инквизиция, и Торквемада могут потерпеть. У меня нет желания видеть этого Торквемаду.
— Вы же обещали Его Величеству.
— Я проучу вас, так и знайте! — вскричала Изабелла. — Вы глупец! Я прикажу вас высечь, вздернуть на дыбу и четвертовать! — И повернувшись к Альваро: — Не смотрите на меня так. Я это не всерьез. Просто он бестолковый. — И сказала со вздохом: — Так и быть, зовите их сюда.
Дон Луис вышел, а Изабелла потребовала, чтобы ей рассказали, что за человек Торквемада. Альваро был очарован. Королева изменилась со времени их последней встречи. И менялась каждый миг, перепады настроения следовали один за другим: то она властно приказывала, то ныла, то раздражалась, то умоляла. Альваро недоумевал: как можно жить с такой женщиной, как постоянно находиться рядом с ней, и тем не менее жизнь двора сосредотачивалась вокруг королевы, а не вокруг ее супруга. Альваро начал рассказывать о Торквемаде, но королева тут же перебила его, чтобы отпустить Колумба. Мановением руки она повелела ему удалиться.
— Уйдите с наших глаз, итальянец, — произнесла Изабелла. — Мы сыты вами по горло. Оставьте нас!
Колумб, пятясь, покинул комнату. Заметив, что Хуан все еще стоит на коленях, Изабелла поразилась.
— Да встаньте же, глупый вы человек, — сказала она.
Хуан встал. Повернувшись к Альваро, Изабелла заметила, что, очевидно, Хуан простоял бы так весь день, если б ему не приказали подняться.
— Разве такое могло быть во времена нашей молодости, Альваро? Я имею в виду вас и ваших друзей. Нет, не отвечайте. Мы говорили о Торквемаде. Так что он за человек?
— Я знаю его всю жизнь, — ответил Альваро.
— Он ваш друг?
— Да, друг, — подтвердил Альваро.
— В таком случае как вы можете судить о нем? — сказала королева. — Вам известно, что король хочет сделать его главным инквизитором? Главой инквизиции всей Испании?
— Помоги ему Бог, — вырвалось у Альваро.
В этот момент в комнату вошел король Фердинанд, за ним следовал Торквемада.
Король, худосочный, нервный, тщедушный, был ниже своей жены; он был неизлечимо болен, и болезнь все сильнее подтачивала его силы. Настороженный, чуткий, как птица, он постоянно покашливал. Людей он боялся, жену ревновал. Альваро стоял рядом с ней, и одно это служило поводом для ревности. Хуан был молод, и это тоже вызывало ревность короля. Его беспокойная ревность постоянно находила себе объекты. Он боялся, он завидовал, он ненавидел. Вспрыгнув на деревянный помост, он стал рассматривать карты, а потом — ни к кому не обращаясь — громко выкрикнул: «И вовсе Земля не круглая!» Он знал Альваро, но у него недостало учтивости поздороваться с ним, вместо этого пустился разглагольствовать о форме Земли. Он ненавидел Колумба. Плюнув и перекрестившись — он был суеверен, — Фердинанд принялся долго и бессвязно объяснять Торквемаде, кто такой Колумб, каковы его воззрения и намерения. Как и его жена Изабелла, он любил поныть.
— Все это ересь, приор, ересь, ересь! Разве вы не согласны со мной? Ну конечно же, согласны.
— Сир, супруг мой, — возмутилась Изабелла. — Вы ведете себя как свинья. Слышите? Как свинья! У нас в гостях Альваро де Рафаэль, а вы даже кивком не поздоровались с ним. Где наше королевское достоинство? Что о нас подумают?
Фердинанд плюнул на карту, лежавшую перед ней. Растер плевок пальцами и вновь потребовал от Торквемады ответа: можно ли считать ересью утверждение, что Земля круглая?
Торквемада ответил, что такое утверждение — разумеется, сущая глупость, но не всякую глупость можно считать ересью. Альваро почувствовал, что Торквемада просит его одобрения, дружбы, возможно даже — подать ему надежду. «Он уже стал великим инквизитором», — сказал себе Альваро. Торквемада был сдержан и очень напряжен, и Альваро чувствовал, как он страдает. «Как, должно быть, ему тяжело», — подумал он.
Фердинанд, с силой ударив по карте кулаком, выкрикнул:
— Он еврей!
— Кто, сир? — спросил Торквемада.
— Этот итальянец, Колумб.
— Я слышал, он стал христианином, — тихо сказал Торквемада.
— Стал христианином! — взорвался Фердинанд. — Стал христианином! И такие слова я слышу от человека, которого только что назначил великим инквизитором! В нем иудей и христианин сплетены в неразрывный узел, а великий инквизитор вздумал спорить со мной!
Торквемада без промедления, мягко и убедительно возразил королю:
